Неожиданно зазвонил телефон.
— Гордон слушает.
— В приемной вас ждет мистер Лейк, — доложил дежурный. Ненси вся сжалась. Прошло меньше семидесяти двух часов с момента появления ее на месте преступления.
— Иду, — бросила Ненси и направилась к выходу, в спешке даже бросив на стол ручку.
Сразу же у входа находилась небольшая приемная для посетителей. От другой части здания ее отделяли толстая стеклянная стена и дверь с электронным замком. Лейк сидел на стуле. На нем был элегантный костюм и галстук каштанового цвета, волосы аккуратно зачесаны. Единственным свидетельством его трагедии оставались красные от бессонницы глаза. Ненси нажала на кнопку, и дверь медленно отворилась.
— Я не был уверен, что вы здесь, — начал Лейк. — Надеюсь, вы не против, что я пришел без звонка?
— Нет. Пойдемте, я найду место, где мы смогли бы переговорить.
Лейк последовал за Ненси по коридору, который напомнил ему родную школу. Они шли по зеленому линолеуму, который задрался в некоторых местах, а мимо мелькали бесчисленные двери. Кусочки высохшей и растрескавшейся от времени краски попадались под ноги. Ненси открыла одну из дверей, которая вела в комнату для допросов, и пропустила Лейка вперед. Комната была обита звуконепроницаемым материалом.
— Садитесь, — предложила Ненси, указывая на один из пластиковых стульев, стоящих вдоль длинного стола. — Подождите. Я принесу кофе. Вам какой — со сливками или без?
— Лучше черный.
Когда Ненси вернулась, Лейк даже не изменил позы и продолжал сидеть, держа ладони на коленях.
— Как вы себя сейчас чувствуете?
— Устал. Очень устал. И депрессия. Я попытался было пойти сегодня на работу, но так и не смог сконцентрироваться. Не могу прекратить думать о Мелоди.
Лейк на некоторое время замолчал.
— Давайте, я лучше сразу перейду к сути дела. Работать я не могу. И, кажется, еще долго не смогу. Просто сижу над бумагами и ни слова не понимаю. Только время теряю. У меня есть два помощника, которые пока все за меня делают. Но, чтобы избавиться от такого состояния, мне надо самому найти убийцу. Только на это у меня и направлены все мысли.
— Мистер Лейк, я тоже долгое время не могла думать ни о чем, кроме убийцы своего жениха. Но мне надо вам сообщить что-то очень секретное. Обещайте, что никому не скажете ни слова.
Лейк кивнул в знак согласия.
— Перед убийством вашей жены и дочери произошло еще четыре исчезновения. Но ни одна из этих женщин так и не была найдена. Из-за отсутствия тел мы топтались на месте. В первом случае мы решили, что дело безнадежное, но записку «Исчезла, Но Не Забыта» и черную розу кто-то каждый раз оставлял в пустом доме. Уже после второго такого случая мы начали догадываться, с кем нам приходится иметь дело. Наш шеф даже создал целый отдел, который сосредоточился только на этом деле…
— Уверен, что вы неплохо поработали, — вмешался Лейк. — Но я не собирался критиковать ваши действия. Наоборот, я собираюсь помочь вам, собираюсь добровольно войти в вашу команду.
— Об этом не может быть и речи, мистер Лейк. Вы не офицер полиции, к тому же эмоционально слишком задеты всем происшедшим с вами, следовательно, не можете быть объективным.
— Но часть адвокатской профессии как раз и проявляется в умении быть объективным в любых условиях. А помочь следствию я смог бы. Работая в качестве защитника преступников, я приобрел, как мне кажется, дар проникновения в их сознание. Адвокаты в подобных случаях довольно часто начинают мыслить, как их подзащитные. Ведь наши клиенты иногда в доверительной беседе рассказывают нам такое, чего бы они уж точно не доверили ни одному офицеру полиции. По закону я должен был охранять права личности в любых условиях. Вы видите преступников, когда они уже успели надеть на себя маску лицемерия, а мы видим их подлинное лицо.
— Мистер Лейк, уверяю вас, что офицеры полиции тоже обладают этим даром. Мы часто видим наших клиентов в самой непринужденной обстановке. У вас в офисе преступники уже смогли оправиться от первого шока и находятся далеко от своих жертв, поэтому они спокойно могут надеть перед вами любую маску и сочинить любую историю как слезливую, так и не очень. Но дело не в этом. Ни один из моих вышестоящих начальников никогда не позволит вам принять участие в этом деле.