— О нем мне тоже говорили. А что насчет Уотерса?
— Да ничего. Ты же сам его видел, Френк. Наш клиент должен быть чертовски умен, правильно? А Уотерс — типичный неудачник. Прыщавый мальчик, у которого только начинает пробиваться пушок на подбородке, и больше ничего. Из школы его выгнали, из десятого класса. Тогда ему было восемнадцать. Затем работал в газовой компании, был посыльным в «Сейфвей». Потом потерял работу, когда его арестовали за то, что он играл своим членом напротив окна шестнадцатилетней девочки. Отец этой девочки чуть не вышиб ему мозги.
— Да, очень трогательная история, — заключил Гримсбо.
— У парня нет никакой личной жизни. Он живет вдвоем с матерью. Несколько дней я следил за ним. Это настоящий робот. Каждый день он повторяет один и тот же маршрут. После работы заходит в бар, который находится как раз на полпути от дома. Там он разговаривает только с барменом. Сидит сорок пять минут и идет домой, чтобы смотреть весь вечер с матерью телевизор. Я разговаривал и с его боссом, и с его соседями. Если у Уотерса и есть друзья, то он их здорово ото всех прячет. На работе в качестве посыльного цветочной компании он продержался больше, чем где бы то ни было еще.
— Ты что, исключаешь его из списка подозреваемых?
— Да он просто грязный закомплексованный мальчишка, но на роль нашего убийцы совсем не подходит. Здесь тупик.
— Что ж, значит, у нас вообще ничего нет, дружище.
Глен Майклс вошел в комнату как раз тогда, когда Вейн и Френк заканчивали свои отчеты об опросах в Мидоус.
— Что-нибудь нашел? — поинтересовался Гримсбо.
— Ничего. Словно вообще никого не было. Я как раз закончил работать в лаборатории. Все отпечатки пальцев принадлежат только жертвам и либо Лейку, либо кому-то из соседей. Ничего не дал и тест на ДНК. Никаких посторонних волос, никакой ткани или спермы. Все чисто, джентльмены.
— Да, он действительно знает, как работает полиция.
— Я сам начинаю верить в это. Никогда не видел так чисто сработанного убийства.
— Как бы там ни было, — проговорил Майклс, — а я сматываюсь отсюда. Эта жара доконает меня.
Тернер посмотрел на Гримсбо.
— Этот придурок по-настоящему начинает меня раздражать. За что ни возьмемся — все чисто. Ни волоска, ни одного отпечатка, ни одна живая душа его не видела. Мы опросили кучу свидетелей, и все показания чисты тоже — ни за что нельзя зацепиться. Посторонних никто не замечал, незнакомых автомобилей не видел. Да как же он тогда в дом-то проник?
Гримсбо ничего не ответил, встал со стула и направился в кабинет, где они держали все досье по делу.
— Ты что? — не выдержал Тернер.
— Кажется, кое-что есть… Верно — вот, смотри.
Гримсбо достал отчет из общей папки и показал его Тернеру. Это была страничка текста, в которой диспетчер службы 911 заявлял о звонке, сделанном Питером Лейком.
— Посмотри, — предложил Френк.
Тернер прочитал указанную страницу несколько раз.
— Время. Обрати внимание на время. Лейк звонил в 911 в восемь пятнадцать.
— Да, ну и что?
— А Соломон сказал, что видел своего соседа, возвращающегося домой в семь двадцать. По Си-эн-эн как раз передавали спортивные новости.
— Тела валялись прямо в гостиной, — продолжил Тернер.
— Сколько могло понадобиться времени, чтобы припарковать машину и открыть дверь? Пусть даже Лейк не спешил, а Соломон ошибся на несколько минут — все равно не сходится. Он должен был позвонить около семи тридцати.
— Черт! — тихо произнес Тернер.
— Но ведь я же прав, Вейн!
— Не знаю, Френк, не знаю. А если бы это были твоя жена и дочь, как скоро ты побежал бы звонить в 911? Шок есть шок.
— Положим, ты прав. Он сам сказал, что никак не мог прийти в себя и долго сидел на пороге дома. Действительно, понадобилось время, чтобы прийти в себя, но надо ли пятьдесят минут просто сидеть у дома, когда твои родные лежат мертвые в гостиной? Это время надо было употребить на что-то другое. Например, убрать все за собой.
— А что за мотив, Френк? Ты же сам видел, как отделали жертву. За что можно было так изуродовать собственную жену?
— За то, что она что-то узнала. Она обнаружила нечто, что привело ее к мысли о предшествующих исчезновениях. Подумай об этом, Вейн. Если Лейк убил их, то это объясняет, почему на месте преступления не было обнаружено никаких следов. Незнакомые машины тогда и не должны были появиться, да и отпечатки могли принадлежать только хозяину дома и соседям.
— Не знаю даже, что и сказать.
— Он убил даже свою собственную маленькую дочь.
— Господи. Френк, но Лейк — преуспевающий адвокат, а его жена была просто красавицей.