– Благодарю. А теперь еще назовите, кто был в баре.
Грант составил список: фамилии окрестных жителей, в большинстве своем неизменные с библейских времен. Выходя из паба и направляясь к машине, Грант спросил:
– У вас остановился кто-нибудь из газетчиков?
– Трое, – ответил Рив. – Из «Клэрион», «Морнинг ньюс» и «Пост». Они все шныряют по деревне, выуживают новости.
– Добавьте еще Скотленд-Ярд, – кривовато усмехнулся Грант и уехал искать Билла Мэддокса.
На краю деревни стояло высокое бревенчатое строение, на котором красовалась полуоблезшая вывеска: «УИЛЬЯМ МЭДДОКС И СЫН, ПЛОТНИКИ И СТРОИТЕЛИ ЛОДОК». На одном углу здания ярко-желтой и черной красками была нарисована стрела, указывавшая вбок, во двор. Надпись на стреле гласила: «ГАРАЖ».
– Как это вы ухитряетесь управляться и с тем, и с другим? – проговорил Грант, представившись Биллу Мэддоксу и кивком указывая на стрелу.
– О, «Мэддокс и сын» – это отец, не я.
– А я думал, сын – это, вероятно, вы.
Билл улыбнулся:
– О нет. Мой дед был «сын». Это дело основал мой прадед. И до сих пор они лучшие плотники, хоть это и я говорю. Вам нужна информация, инспектор?
Выслушав все, что мог сообщить ему Мэддокс, Грант уже собрался уходить, как Мэддокс вдруг спросил:
– Вы, случайно, не знаете газетчика по фамилии Хопкинс?
– Хопкинс из «Клэрион»? Встречал.
– Он тут отирался несколько часов сегодня утром, и знаете, что этот тип думает? Он считает, что вся эта история просто рекламный трюк, чтобы лучше распродать книгу, которую они собирались написать.
Сочетание такой типично хопкинсовской реакции и недоумевающего выражения на лице Билла оказалось слишком большим испытанием для Гранта: он прислонился к машине и расхохотался.
– Профессия журналиста очень портит человека, – еле выговорил он. – А Джемми Хопкинс и родился «с порчинкой», как сказал бы один мой друг.
– О-о, – протянул Билл, все еще не переставая удивляться. – А я бы сказал – он глупый. Просто глупый.
– Кстати, вы не знаете, где я мог бы найти Сержа Ратова?
– Боюсь, он еще в постели, но если встал, то вы найдете его облокотившимся на прилавок почты. Почта находится в лавке. На этой же улице, на полпути к центру. Серж живет в пристройке рядом с лавкой.
Но Серж еще не успел занять свою обычную позицию у почтового прилавка. После беседы с репортером он шел по улице, зажав под мышкой газету. Грант никогда до этого не видел Сержа Ратова, но был достаточно хорошо знаком с отличительными чертами человека его профессии, чтобы в деревенском прохожем распознать балетного танцовщика. Одежда, болтающаяся на тощем теле, общее впечатление недокормленности, вид совершенно расслабленный, как будто ощущаешь, что мышцы вялы, как растянувшаяся резинка. Грант никогда не переставал поражаться тому, как блестящие кавалеры, без всякого усилия, лишь слегка сжав зубы, вскидывающие на руках балерин, выйдя из театра, становятся похожими на жалких мальчишек-разносчиков, с трудом толкающих свои тележки.
Поравнявшись с Сержем, Грант остановил машину и обратился к танцовщику:
– Мистер Ратов?
– Это я.
– Я инспектор уголовного розыска Грант. Могу я поговорить с вами?
– Все говорят со мной, – ответил Серж благодушно. – Почему бы и вам этого не сделать?
– О Лесли Сирле.
– Ах да. Он утонул. Восхитительно.
Грант пробормотал пару каких-то фраз о добродетели благоразумия.
– Ах, благо-разу-ми-е! – растянул Серж это слово на шесть длинных слогов. – Буржуазная черта.
– Я понял так, что между вами и Сирлом произошла ссора.
– Ничего подобного.
– Но…
– Я выплеснул кружку пива ему в физиономию – вот и все.
– И вы не считаете это ссорой?
– Конечно нет. Ссориться – значит находиться на одном уровне, на равных, как вы говорите – в одном и том же ранге. С canaille[21] не ссорятся. Мой дедушка в России приказал бы отстегать его кнутом. Но здесь Англия и декаданс, поэтому я плеснул в него пивом. По крайней мере, это жест.
Когда Грант потом пересказывал этот разговор Марте, она заметила:
– Не знаю, что бы делал Серж без этого дедушки в России. Отец Сержа уехал из России, когда сыну было три года, Серж ни слова не знает по-русски, и вообще, он наполовину неаполитанец. Но все его фантазии строятся на этом дедушке в России.
– Вы, надеюсь, понимаете, – начал Грант терпеливо, – что полиция должна опросить всех, кто знал Сирла, и получить отчет в том, что они делали поздним вечером в среду.