Ятсок Тимс
Исчезновение экипажа со станции «Санлайт»
Первый модуль орбитальной станции «Санлайт» был запущен всего за год до столетнего юбилея выхода человека в открытый космос. Экипаж станции на тот момент составлял всего два человека, но со временем её дополняли все новыми модулями, исследования в которых проводили одни из величайших умов своей отрасли. На момент события, которое через пару дней станут называть «инцидентом», на станции находилось семь человек, и каждый из них проводил исследования в своей области.
Станция «Санлайт» не выделялась крупными размерами, напротив - со скоротечным развитием космических полетов, она оказалась одной из самых маленьких модульных орбитальных станций уже через десять лет после своего запуска. Но было на этой станции кое-что, что выделяло её на фоне остальных. Это была первая станция, оборудованная искусственным интеллектом. Робота звали ВИНС-1, и на деле никто не называл его «искусственным интеллектом» и уж тем более «роботом». Компания, разработавшая ВИНСа, не раскрывала аббревиатуру его имени, но как предполагал экипаж, последние три буквы могли означать слова «Искусственная Нейронная Сеть». Над первым словом споры не утихают и сегодня, но самые распространенные мнения - это слова «Высококвалифицированная» и «Вычислительная». Есть так же мнения, что «Искусственная Нейронная Сеть» на деле является «Интеллектуальной Нейронной Системой», но этим экипаж себе голову уже не забивал.
ВИНС-1 не был чудом, каким казался в начале нового тысячелетия. У знаменитых фантастов, на книгах которых выросло целое поколение, такие «роботы» выглядели как чудо, настоящий технологический взрыв, и люди, читая эти книги на заре их появления, даже представить себе не могли, что застанут настоящий искусственный интеллект вживую. На деле же такую систему приняли не как чудо, а как вполне себе логичный шаг в технологическом развитии. Казалось, люди больше восторгались от вымысла тех самых фантастов, чем от настоящих изобретений. Что сказать, вторая половина двадцать первого века разбаловала человечество своими новшествами, и нейронная сеть, с которой космонавты проводили дни напролет, уже не казалась чем-то из ряда вон выходящим. ВИНС-1, конечно, неоспоримо облегчал жизнь космонавтам, но и за ним нужен был тщательный уход. С «рождением» ВИНСа вышел закон, регламентирующий, что на каждой станции, где присутствует подобная нейронная сеть, обязательно должен находиться специалист по нейрокомпьютерам, еженедельно проводящий калибровку системы. Говоря простыми словами, отныне на любой орбитальной станции с искусственным интеллектом должен находиться специализированный дядя-программист, который будет проверять, не повторит ли ВИНС сюжеты тех фантастов, в которых «роботы» убивают весь экипаж, потому что у них что-то там сбойнуло. Люди, не разбирающиеся в нейронных сетях, кибернетике, да и компьютерах в целом, с опасением относились к таким, как ВИНС. Люди часто боятся того, чего не понимают или понимают не до конца, и развитие искусственного интеллекта было как раз тем, что питало их страхи, родившиеся в культуре прошлого столетия. Уж слишком часто роботы представлялись чем-то вроде абсолютного зла, стремящегося убить, навредить, распотрошить главного героя, а то и вовсе - уничтожить человечество. Разумная же часть населения, которая имела хоть малейшее представление о том, как работает моделирование естественного интеллекта с помощью компьютерных алгоритмов, пыталось объяснить, что такой исход даже не маловероятен, а полностью исключен, но горящий поезд было уже не остановить.
После того, как ВИНС-1 зарекомендовал себя должным образом, началось его массовое производство не только на орбитальные станции, но и на космические корабли. Один за другим вышли ВИНС-2, ВИНС-3 и ВИНС-4, а затем вышли Люк, Боуи и Котик. На этот раз никакой аббревиатуры не было, просто компания «Future Space Industries», что через пару лет станет полноценным партнером NASA, решила, что пора давать полноценно-мыслящему искусственному интеллекту менее машинные имена. Но вернемся к «Санлайту».
Со станцией «Санлайт» никогда не было проблем, пока в один прекрасный день она не перестала выходить на связь. Согласно инструкции, если происходит такая ситуация - на станцию отправляют транспортный корабль с назначенным работником, который выяснит, в чем дело, передаст о проблеме на Землю со своего корабля, а в случае необходимости - эвакуирует экипаж. И вот, мы с вами подобрались к моменту, когда на сцену выхожу я - молодая, умная и любящая приврать, и я и есть тот работник. Однако, прибыв на станцию, я увидела совсем не то, чего ожидала. Позже я напишу в протоколе слова, которые разлетятся по всему миру, взбудоражат общественность и займут заголовки во всех мировых СМИ. Прибыв на станцию «Санлайт» я обнаружила, что кислорода в ней осталась всего на пару часов, а все семь человек экипажа полностью отсутствовали.
36 часов после «инцидента»
Вот уж настоящий парадокс в космосе - я была одна на тысячи километров всепоглощающей космической пучины, но не чувствовала себя одинокой. Со мной был Вилли - небольшой портативный компьютер, который пусть и не был таким продвинутым, как ВИНС, но был связан с транспортным кораблем, помогал со стыковкой, оповещал о малейших неисправностях, ну и, в конце концов, мог банально поддержать беседу. И я ведь не зря сказала, что он был портативным - его модуль был размером с небольшой планшет и его можно было с легкостью отсоединить и таскать с собой. Голос Вилли был похож на голос двенадцатилетнего мальчика, который всегда всем доволен, а в некоторые моменты и вовсе готов рассмеяться. Несмотря на то, что дети, по большей своей части, не обладают приятными голосами, Вилли можно было слушать бесконечно.
-Мне кажется, экипажа нет! - с энтузиазмом пролепетал Вилли через небольшие динамики на своем портативном модуле.
На то, чтобы бегло осмотреть всю станцию, ушло минут десять. То, что экипаж отсутствует, а не ждет меня в одной из кают с криком «сюрприз», стало понятно уже по системе жизнеобеспечения. Она была повреждена, в частности - повреждена была подсистема газового состава. Иными словами, та часть станции, которая обеспечивала её воздухом, перестала функционировать. Когда я впервые очутилась на «Санлайте», программа кислородообеспечения показывала, что воздуха осталась на один час и пятьдесят две минуты, а после моего десятиминутного обхода таймер уменьшился на одну минуту. Это логично, потому что станция рассчитана на семерых человек, а я была на станции одна, что в тоже время было ни-чер-та не логично. Очередной парадокс.
Наравне с системой жизнеобеспечения, из строя вышла и коммуникационная линия связи. Таким образом, экипаж станции «Санлайт» оказался погребен заживо - не имея возможности связаться с Землей, им оставалось лишь наблюдать, как таймер оставшегося кислорода отчитывает им их последние минуты. Что должна сделать команда в таком случае? Что ж, пора объяснить вам о том, что такое анабиоз. Представьте себе криогенную камеру, в которой человек может заснуть на указанное в программе время, замедлив при этом все жизненные процессы в организме. Длительные космические перелеты больше не казались бы пыткой, люди могли бы засыпать, просыпаясь в отличном самочувствии через несколько лет. Их сердцебиение бы замедлялось, потребление кислорода сводилось бы к минимуму. Такими криогенными капсулами были оснащены все орбитальные станции на случай, если произойдет что-то подобное. Звучит, как идеальный выход, неправда ли?..