Эсме смотрит на цепочки цифр, знаки плюс и минус. Рядом с двумя полосками, которые означают знак равенства, ничего нет – темная пустота. Внезапно на нее нисходит вдохновение. Отодвинув грифельную доску, она соскальзывает со стула.
– Можно мне выйти? Пожалуйста, мисс Эванс, можно мне выйти?
– По какой причине?
– Мне… кхм…
Эсме пытается вспомнить, что же она собиралась сказать.
– По естественной надобности, – не отрываясь от глаголов, произносит Китти.
– Кэтлин, разве я к вам обращаюсь?
– Нет, мисс Эванс.
– Тогда будьте добры, придержите язык.
Эсме делает глубокий вдох через нос и, очень медленно выдыхая ртом, произносит:
– По естественной надобности, мисс Эванс.
По-прежнему стоя к ним спиной, мисс Эванс кивает.
– Можете выйти. Только на пять минут.
Эсме скачет по саду, касаясь пальцами распустившихся цветов, которые растут в горшках у стены. Лепестки водопадом осыпаются ей вслед. Жара близится к высшей точке. Скоро придет время дневного сна, мисс Эванс исчезнет до завтра, а им с Китти позволят растянуться в дымке москитных сеток и смотреть на медленно кружащиеся под потолком лопасти вентилятора.
У двери столовой она останавливается. Куда теперь? Из темной кухни веет густым ароматом чая. С веранды едва слышно доносится голос матери:
– …он выбрал дорогу вдоль озера, хотя я недвусмысленно объяснила, что мы едем сразу в клуб. Ты же знаешь…
Эсме отворачивается и бредет через сад к детской, толкает сухую и горячую дверь и входит в дом. Джамила что-то помешивает, склонившись над низкой плитой, Хьюго стоит, вцепившись в ножку стула и прижимая ко рту деревянный кубик. При виде Эсме он вскрикивает, падает на пол и ползет к ней, ритмично перебирая руками и ногами.
– Привет, малыш, привет, Хьюго, – воркует Эсме.
Она любит Хьюго. Обожает его крепкие жемчужно-белые ручки с ямочками, его молочный запах. Она опускается перед ним на колени, и Хьюго хватает ее за пальцы и тянется к заплетенным в косы волосам.
– Можно мне подержать его, Джамила? – просит Эсме. – Ну, пожалуйста!
– Не надо бы. Он очень тяжелый. Тебе его не поднять.
Эсме прижимается носом к носу Хьюго, и он в восторге хохочет, запуская пальцы в ее волосы. Сари Джамилы шуршит и шепчет что-то в такт шагам, когда няня идет к детям. На плечо Эсме ложится мягкая прохладная ладонь.
– Что ты здесь делаешь? – тихо спрашивает Джамила, потирая лоб. – Сейчас время уроков.
Эсме пожимает плечами:
– Просто зашла проведать брата.
– Твой брат здоров. – Джамила берет Хьюго на руки. – Конечно, он скучает по тебе. Знаешь, что он сегодня сделал?
– Нет. Что?
– Я отошла к той стене, а он…
Джамила умолкает на полуслове. Ее большие черные глаза впиваются в Эсме. Вдалеке слышится отрывистый голос мисс Эванс и громкий, взволнованный голос Китти, перебивающий гувернантку. Потом слова доносятся отчетливо. Мисс Эванс говорит матери Эсме, что девочка опять сбежала с урока, что она непослушная, лгунья, ее невозможно ничему научить…
И Эсме вдруг понимает, что на самом деле она сидит в столовой, в одной руке вилка, в другой – нож, а перед ней на столе тарелка овощного рагу. В подливе золотятся кружочки жира, и если она пытается их разбить, каждый превращается в несколько маленьких клонов самого себя. Под густым соусом угадываются кусочки тушеной моркови.
Она не станет это есть. Не станет. Она поест хлеба, но без маргарина. Его можно просто соскоблить. И выпьет воды с металлическим привкусом. Запылившийся десерт – апельсиновое желе – подают на бумажной тарелке. Его она тоже не будет.
– Кто за тобой приедет?
Эсме поворачивается. К ней склонилась соседка по столу. Широкий шарф, которым женщина повязала голову, съехал на один глаз, придавая ей пиратский вид. У нее нависшие веки и гнилые зубы.
– Простите, что вы сказали? – уточняет Эсме.
– За мной приедет дочь, – говорит женщина-пират и хватает Эсме за локоть. – На машине. А кто забирает тебя?
Эсме оглядывает стоящий перед ней поднос с едой. Рагу. Кружочки жира. Хлеб. Надо подумать. Быстро.
– Родители, – брякает она наугад.
Повариха, наливающая чай из огромного термоса, заливается смехом – так каркают вороны в кронах деревьев.
– Глупости, – говорит женщина, придвигаясь еще ближе к Эсме. – Твои родители давно умерли.
Эсме на мгновение задумывается.
– Я знаю, – отвечает она.
– Ну да, как же, – бормочет женщина и со стуком опускает чашку на стол.
– Знаю! – возмущенно доказывает Эсме, но женщина уже уходит.
Эсме закрывает глаза. Надо сосредоточиться. Найти дорогу обратно. Она пытается исчезнуть, забыть о столовой. Эсме представляет себя на кровати. Это кровать Китти. Спинка из красного дерева, кружевное покрывало, москитная сетка. Но что-то не так.