Она была вверх ногами. Да, верно. Эсме переворачивает картинку у себя в голове. Она лежала на спине, а не на животе, и свесила голову с кровати – и вся комната повернулась вверх тормашками. Китти то появлялась, то исчезала из виду, она ходила от шкафа к сундуку, выбирая и откладывая одежду. Эсме зажимала пальцем одну ноздрю и делала глубокий вдох, а потом зажимала другую – и выдыхала. Садовник уверял, что такое дыхание – путь к миру и покою.
– Думаешь, тебе понравится? – спросила Эсме.
Китти подняла нижнюю сорочку и поднесла ее к окну.
– Не знаю. Наверное. Жаль, что ты не едешь.
Эсме убрала пальцы от носа и перекатилась на живот.
– Мне тоже жаль. – Она ударила большим пальцем ноги по спинке кровати. – Не понимаю, почему меня не берут.
Ее родители и сестра отправлялись «в поездку», на праздник в загородном доме у знакомых. Хьюго оставался, потому что он совсем малыш, а Эсме не брали, потому что она была наказана – прошлась по дороге, там, где ездят автомобили, босиком. Это случилось два дня назад. Было так жарко, что ее ноги никак не помещались в туфли. Она и не знала, что ходить босиком запрещено, пока мать не постучала в окно гостиной и не поманила ее в дом. Мелкий гравий на подъездной дорожке колол ей ступни – и приятно, и не очень.
Китти на секунду задержала на Эсме взгляд:
– Может, мама сжалится и передумает.
Эсме еще раз крепко стукнула ногой по спинке кровати.
– Вряд ли. – И тут ее осенило: – Оставайся! Скажи, что тебе нехорошо, и…
Китти принялась вытягивать ленточку из ворота рубашки.
– Я не могу.
Ее голос звучит так напряженно, с удивительной напускной покорностью, что Эсме бросает на нее вспыхнувший любопытством взгляд:
– Почему? Зачем тебе к ним?
Китти пожала плечами:
– Я должна выходить на люди.
– Зачем?
– Встречаться с парнями.
Эсме с трудом села на кровати:
– С парнями?
Китти накручивала ленту на пальцы виток за витком.
– Я именно это сказала.
– Зачем?
Китти опустила голову и улыбнулась:
– Нам с тобой придется найти себе мужей.
Эсме ошеломленно смотрела на сестру.
– Правда?
– Конечно. Нельзя провести всю жизнь здесь.
Эсме уставилась на Китти. Иногда они были словно ровесницы, но бывало, что шесть лет разницы между ними вдруг растягивались, и сестры оказывались на разных берегах широченной реки.
– Я не собираюсь выходить замуж, – объявила Эсме, падая на кровать.
Из дальнего угла комнаты донесся смех Китти:
– Неужели? – только и спросила она.
Айрис опаздывает. Она проспала, слишком долго завтракала и решала, что надеть. И теперь опаздывает. Скоро собеседование с женщиной, которую Айрис хотела бы нанять в магазин, чтобы та помогала ей по субботам. Собаку придется взять с собой. Она не помешает.
Пальто в руках, сумка на плече, собака тянет за поводок – и вдруг звонит телефон. Поколебавшись всего мгновение, Айрис захлопывает входную дверь и мчится на кухню. Собака воображает, что это новая игра, и скачет, обвивая поводком ноги хозяйки. Айрис падает на кухонную дверь.
Бормоча ругательства и потирая ушибленное плечо, она тянется к телефону.
– Да, здравствуйте, – выдыхает она, держа одной рукой поводок и телефонную трубку, а другой – пальто и сумочку.
– Мисс Локхарт?
– Да.
– Говорит Питер Ласдун. Я звоню из…
Название звучит едва слышно, зато отчетливо доносится слово «больница». Айрис стискивает трубку, мысли скачут, как бешеные. Кто? Брат, мама, Люк…
– Кто-то… Что-то случилось?
– Нет-нет, – раздраженно посмеивается мужчина на том конце провода, – причин для беспокойства никаких, мисс Локхарт. Нам пришлось попотеть, чтобы вас отыскать. Я звоню по поводу Юфимии Леннокс.
На Айрис волной накатывает облегчение, смешанное с гневом.
– Послушайте, – резко отвечает она, – я понятия не имею, кто вы такой и что вам нужно, но я никогда ничего не слышала о Юфимии Леннокс. Я очень занята и…
– Ваше имя указано в графе «родственники», – тихо произносит мужчина.
– Что? – Айрис так злится, что роняет на пол и сумку, и пальто, и даже поводок. – О чем вы?
– Является ли миссис Кэтлин Элизабет Локхарт, в девичестве Леннокс, некогда проживавшая в Эдинбурге по адресу Лаудер-роуд, вашей родственницей?
– Да, – Айрис опускает взгляд на собаку. – Это моя бабушка.
– И на ваше имя составлена доверенность по ее опеке… – Слышно, как шуршат страницы. – …с того времени, как миссис Локхарт поместили в стационар с постоянным медицинским уходом. – Снова шуршит бумага. – Передо мной копия документа, полученного от поверенного миссис Локхарт, где она называет вас членом семьи, с которым необходимо связываться по всем вопросам относительно Юфимии Эсме Леннокс. Ее родной сестры.