Выбрать главу

Через открытую балконную дверь за собой она услышала скрип кроватных пружин. Послышался дрожащий женский голос.

— Амелия!

— Да, тетя?

Амелия неохотно отвернулась от солнца и сада и вошла в темную спальню. Ее угловатое костлявое лицо было бесстрастным. На нем не видно было раздражения, которое она всегда испытывала, слыша старческий ноющий голос старой Харриет Блендинг.

Харриет сидела в огромной, с четырьмя столбиками балдахина, кровати. Боль от усилий исказила ее морщинистое бледное лицо и превратила его в гротескную маску.

— Ты что-нибудь хочешь, тетя? — спросила Амелия с необходимой ноткой сочувствия и интереса в голосе. Она ненавидела необходимость казаться услужливой и боялась последствий своего возможного мятежа. Она знала, что после смерти Харриет унаследует все состояние Блендингов, но в то же время понимала, что не может быть абсолютно в этом уверена, пока старуха жива. И Амелии до самого конца необходимо быть осторожной.

— Я думала о Сью, — сказала старая Харриет. — Мне кажется, я должна изменить завещание.

Амелию неожиданно охватил ужас. Она покачнулась, и лицо ее побледнело. Ухватившись одной рукой за кроватный столбик, она смотрела на Харриет широко раскрытыми испуганными глазами.

— Что! — ахнула она. — Что ты имеешь в виду, тетя?

Харриет Блендинг снова опустилась на подушку. Ее сморщенные веки закрылись, она дышала учащенно. В свете солнца, лившемся через окна, она выглядела съежившейся мумией, которую каким-то образом оживили.

Наконец старая Харриет снова заговорила. Дрожа, Амелия наклонилась над кроватью, чтобы услышать каждое слово из этих сморщенных бескровных губ.

— Мне недолго осталось жить, Амелия, — сказала старая Харриет. — Доктор Тайер дает мне не больше шести месяцев. Думая о конце, я многое вижу в лучшем свете. — Старуха замолчала, ее глаза открылись. — Сью хорошая девочка. Она молода, и перед ней вся жизнь. Сейчас все состояние Блендингов переходит к тебе. Сью получит жалкие гроши. Я считаю это несправедливым. Она и Том Вейл…

При упоминании этого имени все остальное стало для Амелии нереальным. Она оказалась в мире сна, созданном только для двоих. Сердце забилось чаще, на ее длинном костлявом лице появилось нечто похожее на красоту.

Том Вейл… Закрывая глаза, Амелия видела красоту и молодость этого человека. Она видела, какой он прямой и рослый, как откинуты широкие плечи, и вьющиеся волосы падают на лоб. Видела, как в медленной улыбке приподнимаются уголки его рта, а серьезные карие глаза светлеют.

Но, как всегда, тень Сью омрачает эту картину. Том Вейл любил Сью Холлистер. Ослепленный молодостью и красотой этой девушки, он не замечает Амелию.

Горячие руки гнева сотрясали Амелию. Она ненавидела свою двоюродную сестру Сью так, как может ненавидеть невзрачная немолодая женщина другую, красивую и молодую. Она считала, что в ее тридцати шести годах есть достоинство, ее рост и стройность свидетельствуют о ее аристократизме. И только когда думала о Сью, маленькой, задиристой и округлой, ее охватывали сомнения.

Последние фрагменты мира мечтаний Амелии разлетелись, и она обратила все внимание на лежащую в постели женщину.

— Сью и Том Вейл влюблены друг в друга, — говорила старая Харриет. — Им мешает пожениться то, что Том не может себе этого позволить. Его бизнес серьезно пострадал, и ему нужна крупная сумма, чтобы снова поставить его на ноги. — Харриет с уверенным видом повернулась к Амелии. — Поэтому я намерена изменить свое завещание. Если я оставлю Сью достаточно денег, которые нужны Тому, они смогут пожениться. Тому может не понравиться мысль об использовании денег Сью, но, когда его бизнес оправится, он все сможет вернуть. Я уверена, что он поймет это.

— Но Сью не наша, — возразила Амелия. — У нее нет прав на состояние Блендингов.

— Она дочь сестры твоей матери, — напомнила старая Харриет. — Не понимаю, почему ты так говоришь. И почему ты не хочешь дать Сью и Тому Вейлу шанс. — Харриет пожала хрупкими плечами. — Во всяком случае я считаю это дело решенным. Тебе останутся дом и больше денег, чем тебе понадобится. Теперь оставь меня на время, я устала.

Харриет легла и устало закрыла глаза.

Подчиняясь старой привычке, Амелия наклонилась над старухой, поправила одеяло вокруг увядшего горла. Губы ее были сжаты в белую тонкую линию, в щели суженных глаз была ярость. На какое-то ужасное мгновение ее руки задержались на тощем горле Харриет. Потом она убрала дрожащие руки.

С усилием Амелия взяла себя в руки. Не так. Это было бы слишком очевидно. Ее посадят в тюрьму. Нет, у нее есть путь получше, бесконечно лучше.