На улице Магдалины она стала помогать команде гражданской обороны разгребать руины дома, который стоял всего в трех кварталах от места, где жила Френсис со своими родителями. От прямого попадания зажигательной бомбы строение вспыхнуло, как фитиль. Крыша, печная труба и верхний этаж провалились в подвал. Дом превратился в кучу обгоревших головешек, со свистом испускающих струйки пара.
– Френсис, милочка, не стой как истукан! – услышала она голос своего отца Дерека и была так обрадована этому, что совсем не обратила внимания на укоризненный тон.
Чета Хинксли, которая жила здесь еще до рождения Френсис, до сих пор находилась где-то под завалом. Френсис знала, что у стариков на кухне стоял специальный стол под названием «укрытие Моррисона», но она также помнила, что оба они уже впали в детство и не покидали своей постели после предупреждения о воздушной тревоге.
На другой стороне улицы был разрушен целый ряд четырехэтажных строений Георгианской эпохи – Парадиз-Роу, взрыв сровнял их с землей. Зияющая пустота притягивала взгляд – в этом было что-то завораживающее и странное. Френсис могла видеть сквозь образовавшуюся брешь весь Бат – реку, омывающую подножие холма, аббатство и величественные здания Королевского Полумесяца на севере. Отовсюду поднимался дым.
Взяв себя в руки, Френсис приняла от отца кусок разбитой двери и передала пареньку, стоявшему за ней, по цепочке. Они пытались расчистить вход в подвал. В разборе завала участвовало не так уж много женщин; они готовили чай, ходили за водой к часовне Магдалины, где находился запасной резервуар, или просто стояли маленькими группами, вытирая своим детям перепачканные лица, и выглядели совершенно растерянными. Но Френсис была высокого роста, носила брюки, волосы стригла коротко, и люди порой забывали, что она женщина.
– Эти ублюдки стреляли по пожарным, когда те работали, – сказал Дерек, ни к кому конкретно не обращаясь. – Вот вам поганая немчура во всей красе! Не так, что ли?
– Они разбомбили штаб гражданской обороны, – добавил парнишка, что стоял позади Френсис. – Там теперь просто кровавое месиво.
– Кладбище в Олдфилд-парке тоже разворотили, – выкрикнула женщина, резво катившая детскую коляску по направлению к Хэллоуэй. – Трупы разбросаны повсюду! Тех, кого давно схоронили, – я видела их!.. Кости и все такое… – Женщина покачала головой и поспешила дальше, так и не договорив.
– Ну, мы уже не сможем помочь этим ребятам! – неуместно пошутил ей вслед какой-то мужчина.
– Тише! – крикнул спасатель, стоявший на коленях в груде развалин. Он склонился над обломками и поднял вверх руку, требуя тишины. – Клянусь, я что-то слышал, – добавил он. – Там кто-то стучит!
В толпе зевак послышались жидкие аплодисменты.
– Давайте, парни, поднажмем!
Но когда через пару часов их наконец откопали, то оба Хинксли оказались мертвы. Лицо миссис Хинксли было совершенно белым от известковой пыли, а у ее мужа – черным от сильного ожога. Узнать их было совершенно невозможно. Френсис таращилась на тела словно в онемении; в ушах у нее пронзительно звенело, и ей казалось, что она до сих пор слышит свист падающих бомб. Ей стало дурно, и она почувствовала, что вот-вот упадет в обморок.
– Френсис! – услышала она окрик матери. – Ох, Френсис, уходи отсюда, милая!
– Так кому нам сообщить об этом? – спросил один из спасателей. – Я про трупы. Кому мы должны доложить? Полиции?
Дерек непонимающе посмотрел на него и растерянно покачал головой.
Френсис закрыла глаза, ей показалось, что она просто моргнула, но когда пришла в себя, то обнаружила, что сидит на кухне у себя дома и мать мокрым полотенцем обтирает ей рану на голове.
– Ты можешь поверить? – говорила мать. – Френсис всю ночь провела на улице!
В окнах были выбиты стекла, входная дверь отсутствовала, и по комнате гулял легкий сквозняк. От дверного косяка до потолка зияла трещина. Видно было, что пол уже подметали, но пыль снова покрыла весь линолеум. Дефекты были незначительные, но они почему-то тревожили, как в странном сне.
– С передовой, так, что ли, Френсис? – раздался голос тети Пэм.
– Пэм? – заметила ее Френсис. – Ты-то как, в порядке?
Пэм бросила на нее насмешливый взгляд, и Френсис почувствовала радостное облегчение, удостоверившись, что с тетей все хорошо.
– Я-то? Естественно, в порядке. Потребуется нечто более серьезное, чем несколько фейерверков, чтобы меня прикончить.
Густые седые волосы Пэм были связаны на затылке желтым шарфом, а куртка перемазана сажей. Френсис опустила взгляд и увидела жесткошерстную дворняжку по кличке Пес, не проявлявшую никаких признаков беспокойства.