– Сиэтл, – огрызнулся он. – Сиэтл, подумать только!
Коричневый закурил, словно ничего и не слышал. Арт стащил мокрое пальто. Нахмурившись, он шагнул к стене, схватил насос, подкачал немного воздуха в камеры и взял их обеими руками, чтобы погрузить в воду.
Работали они, конечно, на удивление слаженно. С тех пор, как Арт вернулся с пробитыми камерами, они даже не взглянули друг на друга.
Арт как бы случайно выронил шланг насоса, сразу же поймал его обеими руками, с раздражением посмотрел на него, сделал один, едва заметный шаг, и захлестнул шланг вокруг моей головы и плеч.
В ту же секунду он молнией навалился на меня сзади всей своей тяжестью, затягивая петлю и плотно закручивая концами шланга мои руки и запястья. Я мог двигать руками, но не до такой степени, чтобы дотянуться до оружия.
Коричневый вынул из кармана правую руку и, мягко скользя по полу, несколько раз подбросил на ладони тщательно обернутый газовый баллончик.
Я тяжело откинулся назад и сразу же бросился всей тяжестью тела вперед. Так неожиданно, что Арт выпустил концы шланга и упал на колени позади меня. Рука с баллончиком поймала меня на полпути. Все было точно рассчитано по времени и по усилию. К тому же еще сыграл вспомогательную роль и мой собственный вес.
Я стал невесом, как пыль в струе воздуха...
7
Казалось, что за лампой вырисовывался силуэт сидящей женщины. Свет падал прямо мне в лицо, поэтому я снова закрыл глаза и попытался взглянуть на нее сквозь ресницы. Волосы ее были выкрашены в платиновый цвет, так что ее голова сияла, как серебряная ваза для фруктов.
На ней был зеленый дорожный костюм мужского покроя с широким белым воротником, ниспадавшим на лацканы. Глянцевитая сумка с острыми углами лежала у ее ног. Она курила, на столе перед ней стоял наполненный доверху стакан.
Я открыл пошире глаза и сказал:
– Ну, привет!
Передо мной были те самые глаза, которые я запомнил у «Сарди» в подержанном «Роллс-Рейсе». Необыкновенный, немыслимой синевы, очень мягкий и дружественный взгляд...
– Как вы себя чувствуете? – голос тоже прозвучал мягко и дружелюбно.
– Изумительно, – поспешил заверить я. – За исключением того, что кто-то слегка починил мою челюсть.
– Чего же вы ожидали, мистер Кармади?
– А, так вам известно мое имя?
– Вы так крепко спали... У них было достаточно времени, чтобы изучить содержимое ваших карманов. Они успели даже слегка разукрасить вас.
– Ясно, – ответил я.
Я смог слегка шевельнуться. Кисти рук были скручены у меня за спиной. От рук веревка тянулась к лодыжкам, плотно обкручивая их несколько раз, и догом исчезала из вида внизу, под диваном, привязанная где-то еще. Я был почти так же беспомощен, как спеленатый младенец в люльке.
– Который час?
Она взглянула на руку сквозь спирали сигаретного дыма.
– Семнадцать минут одиннадцатого. Число знаете?
– Это тот самый дом рядом с гаражом? А где же те парни – копают могилу?
– Не беспокойтесь, Кармади. Они скоро вернутся.
– Если у вас есть ключ от моих браслетов, вы смогли бы поделиться со мной содержимым вашего стакана.
Она поднялась одним движением и подошла ко мне, держа в руке большой стакан с напитком янтарного цвета. Когда она наклонилась надо мной, я уловил аромат ее дыхания.
Вытянув вверх шею, я отхлебнул из стакана.
– Надеюсь, они не причинят вам вреда, – церемонно произнесла женщина, отступая назад. – Ненавижу убийства.
– И это говорит мне жена Джо Мезарвея! Как вам не стыдно?.. Дайте мне еще немного выпить.
Она еще раз поднесла стакан к моим губам. Кровь быстрее побежала по жилам одеревеневшего тела.
– А вы мне нравитесь, – сказала она. Хотя ваше лицо слегка и подпорчено.
Она осмотрелась по сторонам и прислушалась. Одна из двух дверей была приоткрыта. Она взглянула в ту сторону и, казалось, побледнела. Я тоже прислушался, но не различил ничего, кроме шума дождя.
Женщина снова села возле лампы.
– Зачем вы приехали сюда, зачем сами суете голову в петлю? – спросила она, глядя мимо меня.