Я не спеша спускался по мощеным ступеням с одного уступа террасы на другой. На одном из них темноволосый бледный мальчик лет десяти-одиннадцати метал дротики в мишень, привязанную к дереву. Я подошел к нему.
– Ты младший О'Мара?
Он прислонился к каменной скамье, зажав в руке четыре дротика и смерил меня презрительным взглядом. У него были холодные, синевато-серые глаза – глаза старика, а не мальчишки.
– Меня зовут Дейд Уинслоу Тревельян, – четко произнес он.
– О, значит, Дадли О'Мара не твой отец?
– Конечно, нет, – голос его был полон презрения. – А вы кто такой?
– Я детектив. Мне поручено разыскать твоего... я хотел сказать, мистера О'Мару.
Мое признание не сблизило нас. Детективы для него, видимо, ничто. За холмами перекатывался гром, словно там, за горизонтом, играло в пятнышки стадо слонов. Вдруг у меня появилась идея.
– Держу пари, тебе ни за что не попасть четырьмя из пяти в десятку с тридцати футов, – сказал я.
Мальчишка сразу оживился:
– Этими?
– Ага.
– Сколько ставишь?
– Доллар.
Он подбежал к мишени, выдернул из нее дротики, вернулся и встал у скамьи.
– Здесь нет тридцати футов, – усомнился я.
Он кисло взглянул на меня и отступил на несколько шагов за скамью.
Я ухмылялся про себя, но вскоре мне пришлось оставить это занятие.
Эта маленькая рука метала дротики так быстро, что я едва успевал следить. Пять дротиков легли точно в яблочко за несколько секунд. Он победно взглянул на меня.
– Вот это да! Здорово, Тревельян! – пробормотал я и полез в карман за долларом.
Он выхватил деньги, как форель хватает муху, и мгновенно спрятал их.
– Это еще что, – хихикнул мальчишка. – Ты бы посмотрел, как я стреляю в тире, за гаражом. Хочешь, пойдем прямо сейчас, ты сможешь поставить еще.
Я оглянулся вверх, на дом, тяжело опирающийся на склон.
– Ладно, только не сегодня. В следующий раз. Я, может быть, скоро снова приеду... Так, значит, О'Мара не твой отец... А ты будешь доволен, если я его разыщу?
– Конечно. Но разве ты можешь больше, чем полиция? – Он пожал худенькими острыми плечами под коричневым свитером.
– Посмотрим, – сказал я на прощание.
Спустившись к самому подножию холма, я пошел вдоль ограды к воротам. Сквозь прутья ограды были видны огни на улице. Уже на полпути к домику привратника я заметил снаружи голубой седан. Скромная, очень чистая машина, низко посаженный кузов, чуть светлее полицейской машины, но приблизительно того же размера. За седаном по ту сторону улицы под деревом стоял мой родстер. Я стоял неподвижно, разглядывая седан сквозь ограду. За ветровым стеклом, в глубине машины, вспыхивал и гаснул огонек сигареты. Я оглянулся назад. Малыш Тревельян тайком пробирался куда-то, наверное, прокутить полученный доллар, потому что вряд ли он считал это большой суммой.
Я пригнулся, достал свой «люгер-765» и засунул его стволом вниз за левый носок. Можно было проскочить, если не идти слишком быстро... Я направился к воротам.
Обычно ворота держали запертыми и никто не мог войти, не получив разрешения из дома. Привратник – здоровый малый с револьвером на боку – вышел навстречу и выпустил меня через боковую калитку. Несколько минут мы еще разговаривали с ним через решетку, и я тайком поглядывал на седан.
Похоже, в нем сидело двое. Оставалось пройти сотню футов по противоположной стороне в тени высокой стены. Улица была очень узкая, без тротуаров. До моего родстера было рукой подать.
Медленно, на негнущихся ногах, я пересек мостовую, сел в машину, вынул из тайника под сиденьем запасной пистолет. Это был добротный полицейский «кольт». Быстро запихнув его в кобуру под рукой, я включил зажигание и с места взял сорок миль в час. Начинался дождь. Я успел проскочить восемь кварталов, когда сзади раздался рев сирены. Как удивительно легко человек может дать себя одурачить. Улица была слишком тихая. Я притормозил и припарковал к обочине. Седан остановился сзади. Из открытой задней двери на меня в упор смотрело черное дуло автомата.