Сначала она не поняла.
— Я все продумал, — быстро сказал Мак. — Заказал нам столик в ресторане. Даже купил тебе платье. Мы бы отправились на свидание, официант принес бы нам шампанское — и вот тогда, в присутствии музыкантов, обслуги и прочих гостей, я бы встал на одно колено и сделал это как полагается. Но конечно, у нас не получится поехать в «Саванну». Если честно, чем дольше я с тобой живу, тем сильнее убеждаюсь: это просто счастье, что нам удалось получить номер в дешевой гостинице среди полей и пастбищ. Если и существуют счастливые звезды, твоя семья явно не родилась под одной из них.
Мак провел рукой по ее волосам; он волновался больше, чем когда-либо прежде.
— В общем, я хочу сказать, что… черт… я имею в виду…
Он снова забрался на кровать, встал на одно колено и взял ее за руку.
— Кимберли Куинси, ты выйдешь за меня замуж?
— Но я голая, — растерянно отозвалась она.
— Я вижу. Это часть моего плана. Голая ты не сбежишь.
— А я почему-то всегда думала, что, когда мы окажемся перед алтарем, я буду одета.
— Если это тебя утешит — я не возражаю.
— Я раздражительная и всегда усталая.
— Против этого я тоже не возражаю.
— Правда?
— Детка, я люблю тебя раздражительную, злую, вооруженную, опасную и так далее. Я даже поспорил, что ты дашь пинка Кэнди Родригес.
— Мне она действительно не нравится, — тотчас же отозвалась Кимберли.
— Ты моя девочка.
Мак потянулся и включил лампу. А потом дрожащими пальцами медленно открыл коробочку, которую Кимберли по-прежнему сжимала в ладони.
Кольцо было старинное — несколько маленьких бриллиантов в платиновой оправе. Ничего сверхизысканного или шикарного, но Кимберли подумала, что это самое замечательное кольцо, которое ей доводилось видеть.
— Оно принадлежало моей бабушке, — тихо сказал Мак. — Если тебе не нравится, можно отдать его на переплавку…
— Нет.
— Нет — это значит, ты не выйдешь за меня? — Он, кажется, слегка запаниковал.
— Нет! То есть да. Да, я выйду за тебя. Нет, не смей трогать это кольцо. То есть можешь к нему притронуться, но лишь затем, чтобы надеть его мне на палец. Надень же его!
Он повиновался. Потом они оба долго сидели, обнаженные, и любовались кольцом.
— Оно прекрасно, — прошептала Кимберли.
— Самое прекрасное, что есть на свете, — это ты, Кимберли. Черт возьми, я так тебя люблю, что это меня пугает.
— Меня тоже.
— Тогда мы будем привыкать постепенно. Я просто… я хочу, чтобы сегодня ночью это кольцо было у тебя на пальце.
— Я тебя люблю, Мак, — серьезно сказала Кимберли, а потом крепко, до боли, обняла его. Они оба взглянули на кольцо, которое поблескивало у нее на руке, и все поняли.
— Я не могу носить его сегодня, — шепнула она.
— Понимаю.
Кимберли взглянула на него и снова услышала то, что не было сказано.
— Обними меня, Мак.
Он заключил ее в объятия. Тогда она сняла кольцо и молча положила его в футляр.
Глава 30
Вторник, 23.42
Куинси не мог заснуть. Он бродил по дому, заходил в разные комнаты, как будто можно было создать иллюзию присутствия жены, сидя в этом кресле, наливая кофе в эту чашку, работая за этим столом. Ничего не помогало. Дом казался слишком большим, темным и пустым. Куда бы Куинси ни входил, все напоминало ему о том, что Рэйни здесь больше нет.
Он направился в свой кабинет и прочитал все, что касалось Эндрю Бенсона. Если этому человеку сейчас примерно двадцать восемь, значит, он был еще совсем ребенком, когда пропал его отец. Трудно сказать, как это событие повлияло на мальчика. Конечно, он вырос без родителей. Тем не менее, учитывая образ жизни Лукаса Бенсона, неудивительно, что никто не заявил в полицию о его исчезновении. Видимо, друзья по нему не скучали.
Конечно, двадцать лет спустя Эндрю узнал все: как Лукас изнасиловал шестнадцатилетнюю дочь своей любовницы и убил саму любовницу, когда она пригрозила обо всем рассказать. Как он вернулся в дом — возможно, чтобы снова наброситься на Рэйни, — но та застрелила его и закопала тело под верандой.
История Рэйни убедила присяжных. Но как воспринял это Эндрю? Он и его бабушка ни разу не появились в зале суда. Может быть, Лукас Бенсон действительно был им дорог?
Куинси не знал.
Он связался со старым другом в Квонтико. Маку никто не позвонит до девяти утра, зато Гленда Родман любит приходить на работу ровно в восемь. В сложившейся ситуации четыре часа могут здорово пригодиться.
Его последний звонок был местным. Конечно, не совсем удобно звонить в такой час, но Куинси было все равно.