Если до сих пор Клод пытался уяснить, действительно ли это призрак Альвины, то теперь его больше волновало, для чего этот призрак появился здесь. И одновременно с любопытством подступил колючий холодок страха.
— Я клянусь тебе, Альвина…
— Дорогой, я знаю — это убийство, и там, откуда я пришла, все знают, что это убийство. Лишь те, кого убили, возвращаются в виде призраков. Разве ты этого не знал?
— Нет.
Она откинула голову и рассмеялась. Это был обычный, серебристо-звенящий Альвинин смех. Момо счастливо откликнулась на него тявканьем.
— Наверно, ты не убил бы меня, если бы знал об этом?
Клод решил, что лучше вести разговор честно и открыто. Выбирать не приходилось.
— Звучит пугающе, — произнес он.
Альвина прошла по комнате и села на уголок кровати. Он заметил, что она была совершенно невесомой, и кровать не прогнулась под ней.
— Бедный, бедный, Клод. Я вовсе не хотела напугать тебя. Но, как я уже говорила, убитые обладают привилегией возвращаться, и я не устояла перед соблазном.
Ее мягкая манера обращения частично вернула ему мужество.
— Зачем ты пришла, Альвина?
— Мы расстались так неожиданно, дорогой. У нас даже не было времени обсудить дела.
— Какие дела?
— Ну, например, как поступить с Момо.
При упоминании о ней собака завиляла хвостом.
— Клод, дорогой, я знаю, у тебя были причины ненавидеть меня, но я надеюсь, что это чувство не распространится немаленькое невинное существо.
Вспомнив свой разговор с Момо, который состоялся всего несколько минут назад, Клод виновато зарделся.
— Момо никогда не будет счастлива без тебя, Альвина, — уклончиво ответил он.
— Она может стать счастливой, если ты постараешься. Я знаю, что вы всегда были врагами, но это вина не Момо, а твоя, Клод. Обещай, что ты постараешься подружиться с ней. Обещай, что ты позаботишься о ней. Ведь она осиротела благодаря тебе. Так ты обещаешь?
Клод ухватился за возможность легко отделаться от Альвины.
— Я обещаю, я торжественно обещаю, — выпалил он.
— Спасибо, Клод, — слова ее благодарности прозвучали вполне искренне.
Они немного помолчали. Глаза Альвины-призрака смотрели на Клода почти с нежностью. Он постарался ответить взаимностью, но нашел ситуацию слегка неестественной.
— Итак, это все, что ты хотела? Поскольку мы договорились насчет собаки, мне кажется, твоя душа обрела покой и согласие и…
Клод прервал свою неуклюжую речь. Он, конечно, хотел сказать, что призраки — даже явно дружелюбные — нервируют его, и он бы предпочел, чтобы она вернулась в свою подводную могилу и осталась там навсегда. Правда, сказать так было бы невежливым и, возможно, — он все еще не был уверен в ее отношении к нему — не совсем безопасным.
— Ты очень мил, Клод, — сказала она. — И я чувствую себя намного лучше, зная, что о Момо позаботятся. Я так благодарна тебе.
Если она была столь вежлива и нежна, и если с ней можно было так легко поладить, то Клод мог и себе позволить быть порядочным.
— Послушай, Альвина, мне жаль…
Она наклонилась к нему поближе и неодобрительно нахмурила брови:
— Нет, нет, дорогой, не говори так. У тебя нет никаких причин сожалеть. Я заслужила свое.
— Ты считаешь? — сюрприз следовал за сюрпризом.
— Да. Я заслужила смерть. Я была просто ужасной женой для тебя.
— Я бы не сказал, Альвина.
— Но это так. Я превратилась в настоящую ведьму. Я не понимала этого, пока жила, но сейчас я ясно осознаю это. Я была эгоистична, упряма и вздорна. Я всегда хотела сделать по-своему и устраивала сцены, когда не добивалась этого. А хуже всего то, что я недостаточно любила. Неужели ты хоть в чем-то не согласен с моим маленьким перечнем недостатков, дорогой?
— Ну, да…
— Поэтому ты вполне прав в том, что со мной сделал. Не так ли?
— Альвина!
— Все верно, Клод. Все совершенно верно. Я заслужила, чтобы меня убили.
— Ну… это…
— Это правда. И я хотела сказать тебе ее, дорогой. Мои слова идут от сердца. Я полностью прощаю тебя.
Он недоверчиво посмотрел на нее. И вновь ощутил в себе как бы легкое покалывание. Не от зарождающегося страха, как прежде. Тогда отчего? Он не был вполне уверен… Но когда к тебе так великодушны и терпимы, возникает необъяснимое и странное ощущение.
— Э-э… Альвина…
Но она исчезла. Жалобно поскуливая, Момо без устали бегала по комнате от стены к стене, выискивая того, кого уже здесь не было.
— Убери от меня эту собаку, — брезгливо сказала Элиза и тряхнула головой. Темные пушистые волосы растеклись по плечам. Сегодня на ней были лиловые тореадорские брючки. Держа руки на бедрах, она загораживала проход.