* * *
ВЕЧЕР
До Театра я решил прогуляться пешком, немного отдышаться после метро (я по прежнему душил лебедя), а заодно и поохотиться. Мы любили такую игру: прогуливаться по разным районам города, в определённое время, что бы инициировать случайную встречу. Запрещалось караулить возле дома и в местах обязательного появления (работа, учёба, общие знакомые и т. д.). Сказать по правде, соотношение встреч и не встреч было фифти-фифти.
Это были чудесные времена. Вокруг ездили чёрные лакированные автомобили хрипло сигналя клаксонами, кричали мальчишки-газетчики и уличные торговцы, стрекотали красные фанерные трамваи и каждый тощий фотограф в полосатых штанах и с пышными чёрными усами предлагал фотокарточки «с вашей дамой на фоне живописно исполненного пейзажа». Мимы с выбеленными лицами жонглировали кеглями прямо на площадях, цокали копытами лошади, запряжённые в экипажи, а дети ходили в матросках.
Да, это было очень давно. Мы гуляли в парке, вокруг овального пруда с маленьким островком и кормили лебедей: чёрного и белого. Я прозвал их - шахматы. Ты возбуждённо прижималась к витой чугунной изгороди у самой воды и щёлкала пальцами, подзывая птиц, а я обнимал тебя сзади за бёдра. Мне безумно хотелось найти первое же укромное место, и задрать тебе юбку, и так-то не слишком длинную. А ты хмурила брови, краснела и била меня по рукам, что бы десятью минутами позже дать увлечь себя на заброшенную тропинку парка ( «странно, а здесь мы ещё не ходили, интересно, куда она ведёт?» ), и в течение часа смотреть на свои собственные длинные пальцы, побелевшие от цепкой хватки за прутья высокой ограды, и до крови кусать себе губы, стискивающие счастливый крик.
Каждый раз после этого я давал себе слово написать порнографическую повесть, но постоянно чего-то не хватало, то ли фантазии, то ли вдохновения, а может просто всего было в переизбытке. Удержать твой запах на кончике перьевой ручки - слишком сложная задача.
Сколько раз я замечал: если хочешь писать о любви - лучше взять за основу машиностроение или философию. Рассуждение на эти темы рождают колоссальный эмоциональный голод, который взрывается чувственной Ниагарой.
Это было время людей-фонтанов. Скучно быть просто не могло. Ты любила Набокова, а я Картасара. Мы смотрели Висконти и Паркера, обсуждали Поля Валери, Миллера, Ерофеева и Сартра.
Утром, околачиваясь возле твоей конторы, ожидая, либо взгляда в окно (ты никогда не выглядывала), либо обеденного перерыва в двенадцать часов, я натыкался на Энрике, который бодрой походкой шёл на этюды в парк, сжимая подмышкой складной мольберт. Мы тут же шли вместе «под сень дерев» и взрывали косяк, после чего Энрике посвящал меня во все таинства авангарда, во имя которого ни одна старая рухлядь из их двора не миновала концептуальных полотен Энрике. Он вообще был большой оригинал. Затем я, чтоб ты не обижалась на пропущенный мной обед, отсыпал у Энрике немного травы для тебя, и я шёл на репетицию, а потом домой, готовить обед, который ты никогда не ела, не потому, что он не вкусный, а потому, что ты мало ешь и уже перекусила на работе. Мы ещё успевали быстро покурить, быстро трахнуться и ты спешила домой гулять с собакой. Вот это были блаженные минуты: ты всегда куда-то спешила, а я валялся в постели. Даже бурный секс не давал тебе забыть о делах, хотя и трахалась ты искренне, от души. Ты оставляла мне деньги на трюмо и я их честно пропивал, а я дал тебе ключ от квартиры и попросил, как-нибудь сделать мне сюрприз, приехав во внеурочное время. Но это было бес толку, потому, что ты могла придти только когда могла. Правда через пару лет ты пришла, когда меня не было дома и застала у меня эту журналистку, но я никогда не скрывал от тебя своих побочных связей и ещё в самом начале нашего общения предупредил, что не смогу хранить тебе верность на все сто, на что ты ответила, что всегда уважала чужую свободу. Я запомнил эти слова. А когда я спросил, почему ты мне не изменяешь, ты сказала, что прикосновения любого мужчины тебе противны. Хотя тот испанец, который выскочил за тобой из кинотеатра, во время демонстрации альтернативного порно-фильма, по твоим собственным словам, прикасался к тебе, вторгся в твой тихий ухоженный садик. Это было уже после, после твоего визита и моего отъезда. Это ты рассказала мне по телефону.