Нельзя запретить наркотики, как и христианство: надежда на слияние с чем-то, что лучше, интереснее тебя самого, и забудьте вы ради бога о Детях Цветов: они типа Фрейда, были первыми в своей области. Это как потешаться над первыми аэропланами после МиГ-29.
А ты не смеешься и не плачешь. Ты играешь в человека }вне{ этого пространства. Как и я, но иногда у меня складывается впечатление, что это }вне{ для тебя просто внутренняя пустота которую нужно чем-то заполнить, например мной. Моё }вне{ другое, просто - другое, а ты к сожалению этого не поняла.
Тут из магазина вышла измученная поисками пуговиц и меня, Мари. Меня она нашла, а вместо пуговиц ей попался ковёр. Так мы и стояли в втроем, en famille[1], страшно довольные, что обрели друг друга!
* * *
Ещё только подойдя к reception нашей редакции, поздоровавшись с охранником, и втянув носом знакомый казённый запах, сотканный из штемпельной краски, пыльных ковровых дорожек и дерматиновых кресел, я услышал гулкие шаги и шелест. Из-за поворота коридора появилась фигура девушки-русалки. Её плащ струился, как ниспадающая по стройному телу русалки река, распущенные волосы колыхались, словно водопад, сквозь который блестели серо-зелёные глаза. Мне показалось знакомым её лицо, на котором сияло выражение бесконечного счастья.
- Ни разу не видел, чтобы у людей выходящих из этого оплота Рутины и Продажности, было такое хорошее настроение. Что-то изменилось в мире, юная леди?
В мгновение счастье сменилось нахмуренными бровями и сердитым оценивающим взглядом, но затем она снова улыбнулась, уже куда-то в даль:
- Я уволилась, - произнесла она задорно вскинув голову и зашагала решительно к выходу.
Фил, отчитывал новую секретаршу смазливой внешности с большими глазами, в которых светилась непорочная чистота разума, а пухлые губы, видимо, совсем недавно расстались с карамелью «Чупа-Чупс». Она сделала потрясающую ошибку в пресс-релизе. Она написала «...освящение последних новостей...»
- Тебе надо выдать кадило и вместо платья - рясу, тогда ты сможешь освящать на самом деле! Привет, Дэни, наконец-то ты вернулся! Рад тебя видеть, работы завались...
- А если бы работы не было, я был бы тебе отвратителен? - поинтересовался я.
- Ещё как! Материал привёз?
- А как же? Мне, однако, надо немного золотых, масса Фил.
- Беги к главному, может успеешь потом поймать бухгалтера.
- А куда делась наша Элли? - Спросил я негромко, кивнув в сторону секретарского стола.
- Перешла в «Дэй Даймонд-Пресс», - вздохнул Фил, - думает, что их гадюшник лучше нашего. Текучка у нас дикая, скоро работать не кому будет.
- Пожалуйся главному, - посоветовал я.
Фил напялил на лицо кислую усмешку и махнул рукой.
Пояснение №1
Занимаясь всеми этими псевдо философскими изысками, я стремлюсь стать лишь более уравновешенным. Мне ведь сейчас нечем больше заняться, кроме как тупо наблюдать за медленно движущимися, словно в жидком стекле людьми, которые хватаясь руками за воздух, с трудом продвигаются по вагону, И где по-вашему то счастье о котором писал наивный Гессе? Да и рукопись, единственная оставшаяся рукопись - чистая игра слов для самоуспокоения, инструкция ДЛЯ ПОКОЙНИКОВ!!! Наверное этого и хотелось бы тебе, дорогая. То ли я подвёл музу, толи муза подвела меня. Хотя скорее ни то, ни другое. Просто мы стали жить друг другом и обнаружился недостаток своей собственной полноты. Ты писала мне письма, полные тоски и одиночества, и поневоле пришлось выдумать себе собеседника, даже зная, что это реальный человек. А я видел маленькую одинокую испуганную девочку, умудрённую в основном литературным опытом постмодерна, и я удивлялся твоей манере смело смотреть в мир вокруг из твоего }вне{...
Мне так хотелось тебя от всего защитить, но не от самой себя. Может всё до тошноты просто? Может мы просто друг друга себе придумали?
Поэтому, когда ты сожгла все свои письма для меня, и аккуратно положила пепел на коврик перед моей входной дверью, во мне что-то оборвалось, в первый раз.