Как-то раз, на следующий день, после того, когда я, встречаясь с Ирэн, не смог придти к Сержу на партию в шахматы, традиционно разбавляемую полулитром медицинского спирта, я заметил у него на руке глубокий свежий порез в районе локтя, с криво наложенным швом. На мой вопрос, как это произошло, он ответил:
- Напился, и захотел докопаться до собственной сути, - после чего жутко захохотал.
В багажнике своего серого «Опеля» он возит маленький кожаный чемоданчик и сапёрную лопатку. А в бардачке кассеты с шансоном и зажигалку в виде пистолета «Берета».
* * *
Коридор пирамиды вздрогнул, и трехмерные фрески призрачно колыхнулись.
Меня задевает за плечо процессия ацтеков, волокущих куда-то шевелящиеся мешки. Я задумчиво провожаю их взглядом. Возникает мысль, помочь, но я не понимаю по ихниму.
* * *
МИККИ МАУС И МИККИ РУРК СНОВА НА РИНГЕ!!!
СЕНСАЦИОННОЕ ОТКРЫТИЕ: СТЕРАТЕЛЬ ПАМЯТИ!!!
СУПЕР КАЧЕСТВО ПО ДОСТУПНОЙ ЦЕНЕ !!!
Видно я подрастерял навыки охоты, или отчаяние овладело мной до такой степени, что я стал примитивен. Я решил поехать прямо в театр, где мы с тобой увиделись впервые. Это настолько предсказуемо и грубо, что, если ты уже учуяла мой запах, ты там точно не появишься.
В тот день, тогда, давно, я попал в театр не для того, чтобы смотреть спектакль, а для того, чтоб репетировать свою пьесу с актёрами. Этот день запомнился мне, как начало нового интересного фильма, ещё один гигантский лист отрывного календаря моей жизни, который давно пора вложить в один из старых фотоальбомов.
Рабочее название пьесы было «Город 1914». После репетиции одна знакомая актриса попросила зайти с ней в гримёрную, чтоб помочь ей разобрать роль. Но я всё сразу понял: мерзавка так смотрела на меня, что я решил её проучить и заставить в процессе совокупления читать монолог. Когда я освободился и постучал в дверь гримёрной, мне открыл здоровенный детина, весь поросший байкерской бородой, из глубины которой на меня смотрели подозрительно добрые глаза и сияла чистая, светлая улыбка. В глубине комнаты, я заметил накрытый стол с чаем и разрезанным тортом, самое комичное, что на столе стояли две зажженных свечки. Рядом на диване сидела мерзавка в коротком халатике и с глумливой улыбкой. Я понял, что это заговор, и решил не поддаваться.
- Привет, - сказал совершенно искренне улыбающийся байкер, - Я- Питер.
- Очень приятно, - я пожал ему руку, - Ольга готова репетировать, или у вас вечеринка?
- Мы ожидаем только Вас, - сказал Питер в стиле, который с моей точки зрения, ему не шёл.
От чая я отказался, но у них нашлась водка. Стали обсуждать шоу, мою литературную идею Первой Мировой войны, являющийся первой и с точки зрения возникновения битвы бездушных машин и технологий с человеком, обсудили талант режиссёра, который был наполовину немец. Коснулись темы стереотипов национальных черт - режиссер совсем не походил на холодного педантичного гота, а наоборот, был творчески одержимым человеком, иногда даже казался безумным. Питер, тоже в противовес своей внешности, оказался человеком не глупым, хотя меня всю дорогу не покидало ощущение какой-то блаженности, может это объяснялось его увлечением восточными единоборствами. В общем он создавал впечатление большого плюшевого медведя с кувалдами вместо рук и философским складом ума.
А вот Ольга вела себя отвратительно. После трёх первых тостов, она подсела ко мне на диван и стала массировать мою шею: видно думала, что у меня там сплошная эрогенная зона. Мы с Питером продолжали вести интересную беседу о творчестве группы Velvet Underground, и я обратил внимание, что он изредка бросает на Ольгу отстранённый взгляд и в его глазах мелькает призрачная улыбка. И вдруг я почувствовал на своей шее горячие и влажные губы, сквозь которые нежно проскальзывал язык. Я решительно отодвинулся, и замолчал, внимательно глядя по очереди им в глаза. Похоже мой хмурый вид их смутил, а я этого и добивался. Первым заговорил Питер: