— Да, — ответила она очень тихо.
— Сьюзан! — Рейд схватил ее за плечи, пальцы больно вонзились в мягкую кожу. — Посмотри на меня, девочка! Ты играешь со мной? Что ты хочешь сказать?
Ее серьезный взгляд встретился с его озадаченным.
— Джон, знаешь, кем я была до войны? Дебютанткой, глупой прожигательницей жизни. У моего отца была куча денег, и мне никогда не приходилось ничего делать. Как безмозглая бабочка, я кружилась в нескончаемом вихре развлечений. Но война и жизнь здесь, на Нью-Терре, кое-чему научили меня. Я нашла цель в жизни, причину для существования. Да, я много и тяжело трудилась вместе с остальными… но, Джон, мне это нравилось! Впервые в своей жизни я делала что-то настоящее и важное. Я была действительно полезной!
— Да, но я не понимаю.
— Погоди, Джон. Я, вероятно, здесь одна из немногих, кто по-настоящему верит в твою мечту. Я хочу увидеть фундамент, заложенный для новой, лучшей цивилизации. И я готова работать для этого, ибо нашла счастье в труде. Но остальные — нет, и просто не могут смотреть на это так. Они здорово настрадались, особенно, в последнее время, от этой жары и засухи. Они понимают, что если покинут Нью-Терру, им придется начинать все заново, и еще неизвестно, какие испытания их ждут в новом мире. Больше они не могут вынести, они сломлены физически и душевно. И мне это невыносимо, Джон! — Поток слов Сьюзан закончился внезапным всхлипом. Ее маленькое личико сделалось умоляющим, губы задрожали.
— На себя мне наплевать, — продолжала она. — Но я не могу позволить и не позволю им страдать еще сильнее. В лагере перешептываются о бунте. О, разумеется, я знаю об этом. Этому я тоже не могу позволить случиться, ибо это будет означать новые страдания, боль и смерть для многих. — Она помолчала, ее серые глаза снова потемнели.
— Джон, я знаю о твоих чувствах ко мне. Они так очевидны… послушай, если я… если я отдамся тебе, ты тогда предпримешь необходимые шаги, дабы избежать дальнейших страданий и, может, даже кровопролития? Позволишь Аркайтам отправиться в город?
Рейд смотрел на нее, онемев от потрясения и изумления.
— Ты… ты бы отдалась мне… ради этого? — хрипло спросил он.
— Да, Джон.
— Но ты же любишь Норлина!
Она опустила глаза на свои покрасневшие руки и медленно кивнула.
— Но он тут ни при чем, — внезапно проговорила она, вскидывая глаза. — Это не будет иметь значения. Клянусь, что буду такой же верной.
Рейд обратился в каменную статую, для которой слова были бесполезны. Сьюзан вновь повесила голову и закусила губу. Слезинки выкатились из глаз и повисли на кончиках длинных ресниц.
Рейд посмотрел на ее склоненную, золотисто-каштановую головку и маленькие плечи, дрожащие под грязной блузкой. Он испытал внезапный, всепоглощающий порыв заключить ее в объятия и прижать к себе. Но он знал, что этому никогда не бывать, и отвернулся. Грустная, нежная мелодия, которая играла в его сердце, закончилась на оборванной струне.
Он зашагал вверх по склону к «Парсеку», но до него вновь донесся голос девушки.
— Джон… разве ты не хочешь меня?
Он резко развернулся.
— Не хочу тебя! Да я… — он проглотил слова, которые сказали бы ей о любви и желании, которые наполняли его так же, как прекрасная, счастливая жизнь наполнит город его мечты. Его лицо снова стало каменным.
— А с чего ты вообще решила, что ты для меня важнее будущего целого народа? Построив свой мир, мы сохраним нашу культуру и традиции. Живя в том городе, мы потеряем нашу самобытность и с таким же успехом канем в небытие, как если бы остались в Солнечной системе и погибли вместе с остальными. Ты думала, я бы допустил это — только ради тебя?
И вам не приходило в голову, что люди в том городе могут нам не обрадоваться и не встретить с распростертыми объятиями, как вы все вообразили? Разве кто-нибудь из вас на самом деле побывал в том городе, видел их лицом к лицу, разговаривал с ними? Они могут походить на нас, но не забывай, что это чужой мир, удаленный от Земли на несколько световых лет. Они могут быть настолько чуждыми, что мы сойдем с ума в попытке понять их или поладить с ними. Или, с другой стороны, они могут уничтожить нас по какой-нибудь идиотской религиозной, политической или экономической причине… или просто потому, что им не понравится наш запах. — Рейд рубанул рукой по воздуху.
— Ну, все, хватит. Как только мы с Лейном починим двигатель, мы покинем Нью-Терру. — Не сказав больше ни слова и не оглянувшись, он зашагал вверх по склону.
Наверху какое-то неожиданное ощущение прохлады заставило его приостановиться. Ветер! Он растрепал ему волосы и захлопал краем туники по шортам. Он загудел в ушах и ударил в ноздри запахом свежести.