Вот наконец и мой дом. Передо мной открывалась новая жизнь. От прежней осталась только мебель, которую доставили из Нью-Йорка. Я достала ключ, открыла входную дверь, вошла в темный холл и включила свет. К моему изумлению, весь пол оказался заставлен коробками. Я обежала весь первый этаж: мебель не распакована, наверх ничего не поднято, ящики с моими вещами свалены в комнатах.
Я немедленно позвонила в транспортную компанию, с которой заключила договор. Но дама на другом конце провода нелюбезно ответила: «Вы ошибаетесь, миссис Каннер. Ваши бумаги лежат передо мной. Вы, по-видимому, не там поставили галочку. У вас заказана доставка, но не распаковка». В трубке раздались короткие гудки. Я снова вышла из дома, чтобы не видеть весь этот хаос, и в досаде уселась на ступеньки крыльца. Вдруг передо мной выросла какая-то фигура, в каждой руке у нее была бутылка пива. Фигура оказалась моим соседом Коди Иллинойсом. До этого мы с ним виделись дважды: когда я смотрела дом и когда приезжала подготовить переезд, подписав договор об аренде.
— Хотел сказать вам «добро пожаловать», Анна.
— Вы очень любезны, — хмуро сказала я.
— А вы, похоже, не в настроении, — отозвался он.
Я пожала плечами. Он протянул мне бутылку пива и сел рядом. Я рассказала про свои злоключения с переездом, он вызвался помочь распаковать вещи, и через несколько минут мы уже подняли кровать в комнату, предназначенную для спальни. Я спросила:
— Что мне делать, чтобы меня здесь приняли?
— Не берите в голову, Анна. Люди вас оценят. Вообще-то можете летом устроиться волонтером на театральный фестиваль. Работа на таком мероприятии очень сплачивает.
Коди был первым человеком, с которым я подружилась в Орфеа. Он держал чудный книжный магазин на Мейн-стрит, вскоре ставший для меня вторым домом.
В тот вечер, когда я после ухода Коди распаковывала коробки с одеждой, мне позвонил бывший муж.
— Анна, что за шутки? — услышала я, не успев снять трубку. — Уехала из Нью-Йорка и даже не попрощалась!
— Мы с тобой давно попрощались, Марк.
— И тебе меня не жалко?
— Зачем ты звонишь?
— Захотелось с тобой поговорить, Анна.
— А мне не хочется с тобой говорить, Марк. Мы разошлись. Окончательно. Точка.
Он пропустил мою фразу мимо ушей.
— Я сегодня ужинал с твоим отцом. Это было потрясающе.
— Слушай, оставь в покое моего отца.
— Я что, виноват, что он меня обожает?
— Зачем ты мне все это говоришь, Марк? В отместку?
— Ты не в духе, Анна?
— Да, — вспылила я, — не в духе! У меня вся мебель разобрана на составные части, я не знаю, как ее собрать, и мне, конечно, нечем заняться, кроме как выслушивать твои стенания!
Я сразу пожалела о своих словах. Конечно же он за них уцепился и собрался мчаться на помощь:
— Тебе помочь? Я уже в машине, выезжаю!
— Нет, только не это!
— Через два часа буду. Будем всю ночь собирать мебель, строить мир заново… Как в старое доброе время.
— Марк, я запрещаю тебе приезжать.
Я нажала на отбой и выключила телефон, чтобы он оставил меня в покое. Но наутро меня ожидал неприятный сюрприз: на крыльце стоял Марк.
— Что ты здесь делаешь? — резко спросила я, открыв дверь.
— Какой сердечный прием! — расплылся он в улыбке. — Приехал тебе помочь.
— Кто тебе дал мой адрес?
— Твоя мама.
— О нет, я ее убью!
— Анна, она мечтает, чтобы мы снова были вместе. Она хочет внуков!
— Прощай, Марк.
Я хотела захлопнуть дверь у него перед носом, но он придержал ее.
— Подожди, Анна, дай я хотя бы тебе помогу.
Одной мне было не справиться, и я согласилась. К тому же он ведь все равно уже приехал. Мне были исполнены все трюки идеального мужчины: Марк расставил мебель, развесил по стенам картины и повесил люстру.
— Ты тут будешь жить одна? — спросил он под конец, сверля очередную дырку.
— Да, Марк. Тут я начну новую жизнь.
В следующий понедельник я первый раз пришла на работу в полицию Орфеа. В восемь утра я стояла у окошка приемной, в штатском.
— Что у вас? Жалоба? — спросил полицейский, не поднимая глаз от газеты.
— Нет, — ответила я. — Я ваша новая коллега.
Он уставился на меня и, дружески улыбнувшись, крикнул куда-то назад: «Парни, она здесь!» В следующий момент передо мной вырос целый полицейский отряд, разглядывавший меня, словно диковинную зверушку. Шеф Гулливер вышел вперед и сердечно протянул мне руку: «Добро пожаловать, Анна!»