С детства Харкер ни разу не чувствовал такого смертельного, леденящего душу ужаса, который охватил его сейчас.
Поля пылающих цветов собрались внизу под ними Внезапно золотые гиганты мелодично вскрикнули, вода рядом с ними покрылась пеной, и тысячи похожих на цветы тел всплыли и полезли вверх, на выступ, покачиваясь на отвратительных паучьих ногах. Это были слуги людей-цветов — цветы-собаки. Вряд ли они представляли серьезную опасность, но Харкер сказал:
— Давайте, к чертям, отсюда — И побежал вперед.
Его спутники последовали за ним.
Теперь от наступающей армии шел слабый свет. Цветы-собаки быстро поднимались вверх, а их хозяева плавали внизу, следя за ними.
Выступ все круче шел под уклон. Харкер несся по нему как стрела. Уклон вел в туннель, к истоку реки. Короткий туннель, а в конце его…
— Свет! — заорал Харкер.
Больная нога Маклерена подвернулась, и он упал.
Харкер подхватил его. Они находились на нижней части ската. Снизу к ним лезли цветы-собаки. Нога Маклерена распухла и побелела: видимо, когти плэнни были ядовиты. Маклерен вырвался из рук Харкера
— Беги! — крикнул он.
Харкер сильно ударил его по голове и потащил дальше, но вскоре понял, что ничего не выйдет: Маклерен весил больше него. Харкер толкнул бесчувственное тело в мощные руки Сима. Негр кивнул, схватил Маклерена, как ребенка, и побежал вперед. Харкер увидел, что первые преследователи-цветы взобрались на выступ и преградили ему дорогу.
Сим перепрыгнул через них. Их оказалось всего три особи, и ростом они были невелики. Цветы бросились вслед за Симом. Харкер принялся лупить их копьем, острой костяной ручкой ножа, но на смену убитым спешил целый поток живых.
Харкер бросился бежать, но цветы бежали быстрее. Он то и дело пускал в ход копье и нож, потом снова бежал, опять разворачивался и сражался, и к тому времени, когда они достигли конца туннеля, Харкер уже шатался от усталости.
Сим остановился.
— Дальше некуда, — выдохнул он.
Перед ними шумел водопад. Скала, с которой он падал, была слишком высокой, а сила потока слишком большой, чтобы даже гиганты плэнни могли преодолеть такую преграду. Сверху лился дневной свет, теплый, приветливый, но до места, откуда он проникал в туннель, добраться не было никакой возможности.
Тупик.
И тут Харкер увидел изъеденную трубу, размером чуть больше канализационной, ведущую наверх, к выходу. Она была очень узкой, но человек среднего телосложения мог, постаравшись, пролезть в нее. Надежда казалась чертовски малой, и все-таки…
Продолжая отбиваться от обступивших его цветов, Харкер указал на трубу.
— Лезь первым! — крикнул отбивавшийся от тварей Сим.
Харкер повиновался, помогая тяжело дышавшему Маклерену залезть следом. Сим, размахивая копьем, будто пылающей головней, прикрывал тыл, и когда товарищи проникли в спасительное отверстие, втиснулся туда тоже.
Он почти дополз до безопасного места, когда понял, что дальше ему не пролезть. Он остановился. Его громадная грудь вздымалась, словно кузнечные мехи, руки поднимались и опускались. Харкер окликнул его и поторопил: он и Маклерен уже почти достигли вершины.
Сим засмеялся:
— Как я пролезу в эту нору?
— Ползи скорее, дурак, я почти выдохся. Сим, черт бы тебя побрал!
— Ползи сам, Харкер, и тащи за собой этого дохляка. Настоящий мужчина вроде меня в такую дыру не пролезет. Я, пожалуй, останусь здесь. — Он немного помолчал и с яростью добавил: — Торопись же, пока они не уволокли тебя обратно.
Сим был прав, и Харкеру пришлось покориться. И он вновь поволок Маклерена по узкому лазу.
Маклерен очень ослаб и почти не помогал ему, но он был худым и узкокостным, и Харкер, хоть и не без труда, вытащил его на свободу. Тот покатился по склону, покрытому зеленой травой, какой никогда еще не видел на Венере. Вытащив Маклерена из отверстия, Харкер втиснулся в трубу снова, чтобы помочь Симу.
Негр пел о славе Господней.
Харкер прокричал в темноту:
— Сим!
— Ага, — послышалось в ответ еле слышно.
— Здесь хорошая земля, Сим.
— Угу.
— Сим, мы сумеем…
Из лаза донеслось пение. Звук становился все слабее: видимо, Сим возвращался назад в пещеру. Вскоре слова перестали различаться, но мелодия была узнаваема. Мэтт Харкер вылез из норы и зарылся лицом в траву, но голос Сима преследовал его даже тут.
Яркие солнечные лучи позолотили облака. Звенящую тишину нарушали только редкие птичьи трели. Птицы. Харкер перевернулся лицом вверх, потом сел на землю. Он чувствовал себя усталым и разбитым. Сердце его грызли боль и стыд, а застарелая злоба смертельным кольцом стянула душу.
Перед ним раскинулся длинный травяной склон, спускавшийся вниз к реке, которая живописным изгибом уходила за гранитный отрог. У подножия холма расстилалась широкая равнина, а дальше темнел уходящий под небеса лес. Казалось, что гигантские деревья медленно плыли в тягучем тумане. Их темные ветви были развернуты, как крылья, и усыпаны цветами. Холодный сухой воздух ничем не напоминал гнилостные испарения болот. Пышная трава буйно росла на твердой, не расползавшейся под ногами почве.
Рури Маклерен застонал, и Харкер обернулся. Нога Маклерена выглядела скверно, а сам он пребывал в полубессознательном состоянии. Кожа покраснела и начала шелушиться.
Не зная, чем помочь раненому, Харкер тихонько выругался.
Он опять взглянул на равнину и вдруг увидел девушку. Он не заметил, откуда она взялась, — может, из-за кустов, в изобилии росших на склоне. Видимо, она пряталась там довольно долго и следила за незнакомцами. Она и сейчас внимательно изучала их, совершенно неподвижно стоя футах в сорока от них. Громадная алая бабочка сидела у нее на плече, помахивая крыльями.
Девушка казалась скорее девочкой. Ее нагое тело было маленьким, стройным и совершенным, а белая кожа несколько отливала зеленым. Внимание Харкера привлекли короткие кудрявые волосы густого синего цвета и глаза — тоже синие и очень странные.
Харкер смотрел на нее, она на него, и оба не двигались с места. Какая-то блестящая птица пролетела возле лица девушки, на мгновение задержалась возле ее губ и поцеловала их своим клювом. Девушка коснулась птицы, улыбнулась, но взгляда от Харкера не отвела.
Харкер медленно встал и сказал:
— Привет.
Девушка не шевельнулась, не произнесла ни звука, но неожиданно пара громадных птиц, черных как смертный грех, с орлиными клювами и когтями, ринулись к голове Харкера и закружились вокруг него.
Харкер снова уселся на землю.
Странные глаза девушки перестали всматриваться в него, и взгляд ее устремился к трещине в холме, откуда он выбрался.
Губы ее не двигались, но голос — или что-то вроде него — ясно прозвучал в голове Харкера:
— Ты пришел из… Оттуда. — В слове «оттуда» чувствовалась дрожь.
— Да, — ответил Харкер. — Это что, телепатия?
— Но ты не…
В сознании Харкера возник образ золотых Пловцов. Изображение можно было узнать, но страх и ненависть смели с него всю красоту, оставив только ужас.