— Como esta(Как поживаете, добрый день (исп.)), Рэвейдж.
Рэвейдж остановилась возле столика и внимательно посмотрела на Виктора. Возможно, она пыталась определить, чем он вооружен. При этом она наставила ему в лицо пистолет «скорпион». Она не понимала, как в такой ситуации можно сидеть и спокойно потягивать кофе, и поэтому подозревала какую-то скрытую угрозу.
Виктор не мог показать ей своего страха. Хотя бы из гордости. Рэвейдж стала обыкновенным животным. Она отказалась от морали и этики в угоду желаниям клиента. Это повышало ее цену как наемника и свидетельствовало об определенных чертах характера. Сейчас Виктор не видел большой разницы между стоящей перед ним Рэвейдж и обыкновенной шлюхой. За деньги ее мог арендовать любой. Она была человеком без чести. И без совести тоже.
— С тобой хотят поговорить, — сказала Рэвейдж.
— Si, я знаю.
Из окон своего кабинета на 230-м этаже Гордон Ито наблюдал за мерцающими в ночи огнями нижнего Манхэттена. Потом он закурил сигарету «Платинум Селект». Кажется, его любовница говорила что-то про ужин. В любом случае слишком поздно. Он взглянул на часы, чтобы лишний раз убедиться. Не велика потеря.
Гордон уселся в кресло с высокой спинкой, взглянул на своего телохранителя и указал на ведущую в соседний кабинет дверь. Охранник сдержанно поклонился и вышел.
Гордон нажал на кнопку, и из стола выдвинулся экран телекома. Он набрал номер. Специальная защитная система, не позволяющая никому прослушивать его звонки, автоматически включалась, как только он снимал трубку. Впрочем, иногда он ее отключал.
На экране промелькнул фирменный знак корпорации «Фучи», затем появилась женщина в фирменном блейзере.
— Мистер Ито, — сказала женщина.
— Мисс Ин, — ответил Гордон.
Цифровой секундомер на дисплее отсчитал пять секунд. Подобной паузы требовал стандартный протокол. Ин произнесла:
— Один момент, пожалуйста.
Вернулся несколько видоизмененный фирменный знак «Фучи». Теперь он был занавешен черным треугольником. Это был знак Особого административного отдела, в котором служил и сам Гордон.
Большинство служащих «Фучи» не подозревали о существовании подобного отдела. Это подразделение корпорации работало вне корпоративной системы управления, финансировалось из различных фондов и темных банковских счетов. Гордон не был уверен, знает ли об отделе в Токио кто-нибудь кроме главного управляющего Ричарда Вильера и его первого заместителя Миля Ланьера. Особый административный создан по распоряжению Вильера. Позже ему были приданы функции контрразведки и внутренней безопасности.
— Мистер Ито.
— Мистер Ксяо.
— Конитива (Здравствуйте (яп.)).
— Конитива.
На экране по-прежнему светился фирменный знак «Фучи», но голос принадлежал Ксяо, начальнику Гордона и шефу ОАО. В углу экрана показалась маленькая пиктограмма — подтверждение голоса. Ксяо не допускал, чтобы его лицо появлялось на экранах телекома, даже на особо защищенных внутренних линиях. Легкое дуновение паранойи. Гордон считал Ксяо корейцем. Это был спортивного вида крепкий человек с короткой стрижкой.
— Вы всегда звоните в удобное время, — улыбнулся Ксяо. — Я только что поел.
Это не было случайностью. Время приближалось к полуночи. Ксяо обычно вставал поздно и работал до утра. Сотрудник Гордона передал, что Ксяо не спит и только что закончил ужин. Самое удачное для звонка время, если учесть, что Ксяо — редкий гурман. Подобные рекомендации Гордон получал от своего психолога.
— Что привело вас на мой экран, Гордон? Не иначе как дело Фаррис?
Гордон едва не выругался. Ублюдок уже все знал. Ксяо имел своих людей повсюду. Один из его агентов работал даже в ближайшем окружении Гордона. Гордон давно бы его убрал, если бы не возникала время от времени необходимость подсовывать Ксяо дезинформацию.
— Полагаю, вы проинформированы о похищении в «Хрустальном Цветке».
— Разумеется, слышал. Как-никак я руковожу наиболее эффективной секретной службой в системе корпораций. У меня самый исполнительный начальник отдела операций. Вы не согласны, Гордон?
Ксяо, как всегда, говорил бесстрастным и монотонным голосом. Гордон подавил первоначальную реакцию на слова шефа и ответил:
— Я мог бы позвонить вам раньше, но хотел собрать дополнительную информацию.
— Ваша страсть к деталям вызывает восхищение.
— Кое-что удалось выяснить.
— Как проявила себя служба внутренней безопасности «Фучи»?
— Отрицательно. — Служба внутренней безопасности являлась сугубо закрытым подразделением. Технически она выполняла близкие к особому отделу функции, но Ксяо так не считал. И Гордон тоже. Две организации уживались между собой, как разведка и служба безопасности.
— Вы выяснили личности преступников, совершивших этот налет?
— Информация обрабатывается на компьютере. Мои техники предоставили много данных с места происшествия. Мы проводим сверку с полицейскими массивами. Подозреваю местную группу.
— Это они совершили налет на «Маас Интертех»?
— Мне надо отвечать?
— Можете не отвечать. Скажите лучше, что вы планируете делать с Фаррис?
— Почему она вас так интересует?
— Преданного сотрудника корпорации похищают с территории «Фучи»? Мне надо отвечать, Гордон?
Гордон с трудом подавил улыбку. Ксяо был отличным спарринг-партнером. Иногда даже слишком. Ксяо лучше других понимал, что стоит за похищением Фаррис.
— Я бы не стал так волноваться, — произнес Гордон. — По моему приказу началась операция по освобождению.
— Здесь затронут наш имидж.
— Вас волнует имидж?
Забота Ксяо об имидже фирмы, как правило, заканчивалась Особым отделом. Гордон почувствовал, что Ксяо кривит душой. Зачем?
— Недавно у меня был серьезный разговор об имидже нашей фирмы. Этот момент нельзя упускать из виду. Я говорил с очень высокопоставленными людьми. Так вот, я решил, что вам не следует что-либо сейчас предпринимать в отношении Фаррис. Оставьте ее мне. Я сам займусь ее освобождением.
— С удовольствием, — откликнулся Гордон.
Экран погас. Ксяо никогда не тратил время на трогательные прощания.
Гордон закурил еще одну сигарету и откинулся в кресле, размышляя, что еще задумал его начальничек.
Наверняка что-то особенное.
Обри взглянул на забранную в пластик кабину, встретил бесстрастный взгляд водителя, затем повернулся к задней дверце и прикоснулся большим пальцем к ручке. Дверь плавно открылась, и он перешел в другой отсек.
Пассажирское отделение автомобиля напоминало роскошную гостиную: драпировка, ковры, сверкающая мебель, золотая подсветка. Справа от него стоял Зог, бывший сумотори, слева — Ролло, орк. Оба поражали могучим телосложением. Обри остановился и окинул их взглядом. Зог и Ролло сдержанно кивнули в ответ.
Обри прошел в заднюю часть кабины. Здесь помещалась дверь в его личную спальню — маленькую, уютную комнатку. На кровати раскинулась смуглая девка, недавно доставленная из Боливии. Ее звали Бела. Никто не понимал ее испанского, она понятия не имела о жизни в большом городе, но то, что она знала, она знала хорошо. Она постоянно скалила зубки в плотоядной улыбке и встряхивала роскошной черной гривой. Все ее одежда состояла из маленького золотого крестика и тонкой цепочки на шее. Бела улеглась на спину и широко развела колени, чтобы Обри смог получше разглядеть ее сокровище.
Обри не увидел для себя ничего нового. Он хмыкнул. Бела одарила его высокомерной улыбкой. В этот момент открылась дверь в крошечную туалетную комнату, и появилась Сарабанда. Тряхнув шикарными песочного цвета волосами, она спросила:
— Готов?
— Si, — ответил Обри.
— Хорошо.
Обри смотрел, как Бела принялась за работу: расчесала волосы Сарабанды, заплела их в косу, одела ее и опустилась на колени, чтобы застегнуть застежки на туфлях. Будто бы случайно сучка прижалась губами к ее щиколотке и что-то восхищенно забормотала.