Анвар завернул кран, снял с вешалки полотенце.
– Разыщите убийц, инспектор. Разыщите и бросьте в камеру!
Прозвучавшее в его словах волнение удивило Юсуфа.
– Сделаю все, что в моих силах, – сказал он. – Обнаружите что-то новое, обязательно дайте мне знать.
Сунув блокнот в карман, Халифа направился к двери. Фраза врача настигла его у самого порога.
– И еще…
Юсуф обернулся.
– Это всего лишь догадка, но при жизни он вполне мог быть скульптором. Знаете, поделки для туристов и прочая дребедень. Под ногтями скопилась алебастровая пыль, и бицепсы довольно накачаны. Похоже, ему частенько приходилось работать долотом и молотком. Допуская вероятность ошибки, я бы на вашем месте попробовал навести справки в ремесленных мастерских.
Поблагодарив Анвара, Халифа вышел в коридор и с облегчением достал из кармана пачку сигарет. В спину ему ударил сварливый голос:
– Никакого курения на территории!
ГЛАВА 8
КАИР
– Он терпеть не мог сигар, – сказала Тэйра.
– Простите? – В глазах посольского чиновника мелькнуло недоумение.
– Отец не выносил сигар. Он вообще ненавидел курение. Считал его мерзкой, отвратительной привычкой, говорил, курить – это то же самое, что читать по утрам «Гардиан».
– А-а, – озадаченно протянул чиновник. – Понимаю.
– Когда я вошла в павильон, там стоял какой-то запах, поначалу я даже не разобрала, какой именно. Через минуту до меня дошло: так пахнет дым сигары.
Криспин Оутс, молодой помощник атташе посольства ее величества, перевел взгляд на дорогу и громко посигналил двигавшемуся впереди грузовику.
– Вы придаете данному факту серьезное значение?
– Как я уже сказала, отец терпеть не мог табачного дыма.
Оутс невозмутимо пожал плечами:
– Значит, там был кто-то еще.
– Но в этом все дело! Курить в павильоне было строго запрещено. Отец всегда следил за тем, чтобы его правило нигде и никем не нарушалось. Я знаю точно: он сам писал мне, как уволил за курение одного из своих работников.
Справа их машину внезапно подрезал мотоциклист, вынудив Оутса ударить по тормозам.
– Безмозглый идиот!
Несколько мгновений оба молчали.
– Боюсь, не понимаю, к чему вы клоните, – нарушил молчание Оутс.
– Я и сама не знаю, – вздохнула Тэйра. – Только… сигара там была совсем не к месту. Не могу выбросить ее из головы.
– Да это… Вы были потрясены, вам просто показалось.
– Наверное, – устало сказала она. – Скорее всего.
Эстакада привела их в центр Каира. Уже наступил вечер, и город сиял множеством огней. Жара не спала, Тэйре пришлось опустить стекло, чтобы ветерок хоть чуть-чуть охладил покрытое бисеринками пота лицо. Она чувствовала себя растерянной, события последних нескольких часов казались кошмарным сном.
Вместе с Хассаном Тэйра провела в павильоне около часа, дожидаясь, когда приедет врач. Осмотрев тело, тот не сказал ничего нового: отец мертв, и смерть наступила, по-видимому, от сердечного удара, хотя установить точную причину можно будет лишь после вскрытия. Подъехал фургон «скорой», а следом появились два полисмена. Тэйре пришлось отвечать на неизбежные в такой ситуации вопросы. Возраст отца? Общее состояние его здоровья? Национальность? Род занятий? (Археология, черт побери, с раздражением бросила Тэйра. Чем, по-вашему, он мог еще здесь заниматься?) Она упомянула про табачный дым, пояснив, как позже Оутсу, что курение в павильоне было под строжайшим запретом. Полисмены записали ее слова, но особого значения им не придали. Тэйру это не тронуло. Она не проронила ни слезинки. В тот момент смерть отца не вызвала в ней никакой реакции. С отчуждением постороннего она наблюдала за тем, как умершего укладывают в фургон.
– Отца больше нет, – твердила Тэйра, пытаясь разбудить в себе хоть какое-то чувство. – Он мертв. Мертв.
Но это не помогало. В памяти всплывали совместные прогулки по зоопарку, конверт с загадочным поздравлением на каминной полке, однако далекие воспоминания не затрагивали в душе ни единой струны. Тэйра со стыдом ощущала, что испытывает лишь острое разочарование – поездка была испорчена.
Следующие две недели, думала она, уйдут на заполнение идиотских бланков и организацию похорон. Хорошенький отпуск!
Когда фургон «скорой» трогался с места, подъехал Оутс: о смерти отца Тэйра первым делом известила посольство. Светловолосый, худощавый, истинный англичанин по виду, Оутс выразил ей соболезнования – вежливые и напрочь лишенные всяких эмоций. Затем на неуверенном арабском перебросился парой фраз с врачом, спросил Тэйру, где она остановилась.
– Здесь, – ответила Тэйра. – Так по крайней мере было запланировано. Думаю, сейчас мне придется вносить коррективы.
– По-моему, вам лучше вернуться в Каир, – согласился он. – Позвольте, я наведу кое-какие справки.
Вытащив из кармана пиджака мобильный телефон, – как в такую жару можно ходить в пиджаке? – Оутс отошел чуть сторону и минут через пять с удовлетворением сообщил:
– Вам заказали номер в «Рамсес-Хилтон». Поскольку дела здесь, по-видимому, закончены, можно ехать.
Тэйра обвела взглядом комнату: полки с книгами, протертые диваны, небольшой стол. Вот где вечерами отдыхал отец. Затем она вышла из павильона и направилась к машине.
– Смешно признаться, – сказал Оутс, поворачивая ключ зажигания, – но за три года в Каире я впервые побывал в Саккре. Честно говоря, археология меня никогда не интересовала.
– Меня тоже, – с грустью ответила она.
На город уже опустилась ночь, когда машина затормозила у отеля – уродливого железобетонного небоскреба, возвышавшегося неподалеку от набережной на пересечении нескольких улиц. По ярко освещенному, выложенному мрамором фойе, где располагались многочисленные бары и магазинчики, озабоченно сновали одетые в красную униформу носильщики. Ступив из уличного зноя в кондиционированную прохладу, Тэйра испытала ощущение блаженства. Ее просторный номер располагался на четырнадцатом этаже, из окон открывался вид на огни городских кварталов. Войдя, Тэйра швырнула на постель сумку и сбросила туфельки.
– Устраивайтесь, – сказал Оутс. – По слухам, здесь неплохой ресторан, хотя ужин могут принести прямо сюда.
– Спасибо, я еще не проголодалась.
– Понимаю. – Его пальцы легли на ручку двери. – Завтра предстоят многочисленные формальности, и, если вы не возражаете, я подъехал бы, скажем, к одиннадцати, чтобы отвезти вас в посольство.
Тэйра кивнула.
– Маленький совет. Вечером не стоит выходить на улицу одной. Не хочу вас пугать, но для европейцев это сейчас довольно рискованно. Фундаменталисты активизировались, и возможны провокации. Лучше поскучать в номере, чем потом раскаиваться в собственной неосторожности.
Тэйра вспомнила мужчину в зале получения багажа.
– Саиф аль-Тамар, – повторила Тэйра услышанное от него имя.
– Аль-Тхар, – поправил ее Оутс. – Да, скорее всего орудуют его люди. Бешеные фанатики. Чем сильнее на них давят власти, тем больше неприятностей. Отдельные районы страны представляют настоящее минное поле. – Он протянул Тэйре свою визитную карточку. – Если появится какая-то нужда – звоните. И постарайтесь выспаться.
Сдержанно пожав ей руку, Оутс покинул номер. После его ухода Тэйра закрыла на ключ дверь, взяла из минибара бутылочку пива и села на постель. Набрала лондонский номер, продиктовала автоответчику сообщение для Дженни, прося подругу как можно быстрее позвонить в Каир. Она знала, что нужно сделать еще несколько звонков: сестре отца, в университет, где он читал лекции по археологии, но вместо этого вышла на балкон и начала всматриваться в ночную жизнь улицы.
В этот момент у отеля остановился черный «мерседес», вынудив следовавшие за ним машины въезжать на тротуар. Судя по обиженным гудкам, удовлетворения их водители по этому поводу не испытывали.