— Йа доктора! С возвращением! Рад вас видеть!
Произнесено это было по-берберски. На том же языке ответил и вошедший:
— Мне тоже очень приятно, Якуб. Как дела?
— Не жалуюсь. А у вас?
— Так себе. — Мужчина, точнее, молодой человек одернул покрытую пылью майку со словами «Я люблю Египет» на груди. — Мне нужен душ.
— Конечно, конечно. Вы знаете, как в него пройти. Горячей воды, к несчастью, нет, но холодной можете не жалеть. Мохаммед! Мохаммед!
Из соседней комнаты на зов вышел мальчишка.
— Вернулся доктор Джон. Принеси ему мыло и полотенце.
Громко шлепая сандалиями по плиткам пола, мальчишка скрылся.
— Есть хотите? — спросил Якуб.
— Еще как. Последние два месяца я сидел на консервированных бобах и сардинах, мечтая о твоем цыпленке с карри.
Хозяин гостиницы довольно рассмеялся.
— Будет вам цыпленок. С жареным картофелем?
— С жареным картофелем, свежим хлебом, ледяной колой и всем остальным, что предложишь.
— Доктор ничуть не изменился!
Вернувшийся паренек вручил гостю полотенце и небольшой кусочек мыла.
— Но сначала я должен позвонить.
— Само собой! Пойдемте, пойдемте!
Якуб провел молодого человека в тесную комнатку, стены которой украшало несколько почтовых открыток с видами Каира. Телефонный аппарат стоял на невысоком стеллаже, заполненном картонными папками. Положив коричневый конверт на стул, гость снял трубку и стал вращать диск. В трубке зазвучали долгие гудки, а затем послышался женский голос.
— Алло, — произнес молодой человек и тут же перешел на арабский: — Не могли бы вы соединить меня с…
Приветливо взмахнув рукой, Якуб оставил его одного и через пару минут вошел вновь с бутылкой кока-колы. Поскольку гость продолжал говорить с далеким собеседником, хозяин поставил бутылку на стеллаж и отправился готовить цыпленка.
Через полчаса молодой человек, приняв душ, побрившись и тщательно расчесав волосы, уже сидел за столиком под сенью пальмы и воздавал должное кулинарному искусству своего благодетеля.
— Что интересного творится в мире, Якуб? — Кусочком хлеба он аккуратно собрал с тарелки остатки соуса.
Хозяин сделал глоток фанты.
— Вы слышали об американском после?
— Я ничего и ни о ком не слышал. Говорю тебе, последние два месяца я прожил на Марсе.
— Его машину взорвали.
Молодой человек присвистнул.
— Неделю назад, — со вздохом продолжил Якуб, — в Каире. Ответственность взяла на себя группировка под названием «Клинок возмездия».
— Посол погиб?
— Уцелел. Едва-едва.
Гость ухмыльнулся.
— Какой позор! Если уничтожить всех бюрократов, мир стал бы намного чище. Твой карри превосходен, Якуб.
Из-за стоявшего чуть в стороне столика поднялись две привлекательные европейки. Пройдя мимо молодого человека, одна из них с улыбкой оглянулась. В ответ он кивнул.
— По-моему, вы ей понравились, — шепнул Якуб, когда девушки вышли.
— Может быть, — пожал плечами его гость. — Но стоит признаться, что я — археолог, и она бросится от меня, как от прокаженного. Первая заповедь археолога, Якуб: никогда не говори женщине, кто ты такой. Не сдержался — ставь на себе крест.
Он откинулся на спинку стула, стараясь забыть о назойливом жужжании мух над головой. В густом воздухе витал тонкий аромат жаренного на углях мяса.
— Как долго вы здесь пробудете? — поинтересовался Якуб.
— В Сиве? Еще около часа.
— И назад, в пустыню?
— Да.
Хозяин сочувственно качнул головой.
— Вы провели там уже целый год, йа доктора. Приезжаете, грузите машину припасами и опять пропадаете. Чем вы там занимаетесь, в этой настоящей заднице?
— Измерениями, — улыбнулся молодой человек. — А еще рою ямы и вычерчиваю схемы. В удачный денек делаю пару-тройку фотоснимков.
— Ищете захоронение?
— Можно сказать и так. — Гость вновь пожал плечами. — Удалось что-нибудь найти?
— Кто знает, Якуб? Может, удалось, а может, и нет. Пустыня вечно подносит сюрпризы. Временами кажется: вот она, стоящая находка, а сокровище оборачивается ничем. Иногда же думаешь: пустая трата сил, и в этот момент обнаруживаешь Действительно интересную вещь. Как говорят мои коллеги, Сахара для археолога — все равно что капризная потаскушка, подразнит-подразнит и не даст.
Не желая исказить ненароком смысл сравнения, молодой человек перешел на английский, и хозяин, коверкая слова, переспросил:
— Ка-а-абризная подтаскуш-ш-шка?
— Именно так, Якуб. Ка-а-абризная подтаскуш-ш-шка, и это, заметь, в удачный денек.
Ловкими движениями он свернул сигарету, затем поднес зажигалку, глубоко затянулся и, запрокинув голову, энергично пустил изо рта струю дыма.
— Вы не слишком увлеклись этой дрянью, йа доктора? — с мягким предостережением спросил Якуб. — Смотрите, она сведет вас с ума.
— Напротив, мой друг. — Гость прикрыл глаза. — В пустыне только травка помогает сохранить разум.
Через час он покинул гостеприимного Якуба, по-прежнему держа в руке коричневый конверт. Солнце уже миновало зенит и медленно клонилось к западу, его ослепительно-желтый диск приобретал более сдержанный оранжевый оттенок. Молодой человек уверенным шагом пересек площадь, подошел к загруженному коробками с провизией джипу, сел за руль и послал «тойоту» ярдов на пятьдесят вперед, к воротам единственного в городке гаража.
— Залей бак, — обратился он к служителю, — и доверху наполни канистры. Да, в эти, пластиковые, нальешь воды. Можно прямо из-под крана.
Бросив ему ключи от машины, молодой человек направился к почте. У конторки он извлек из конверта толстую пачку фотографий, быстро просмотрел их, убрал в конверт и заклеил его.
— Отправьте это заказным письмом.
Конверт шлепнулся на конторку перед пожилым мужчиной. Тот положил увесистый бумажный пакет на весы и принялся заполнять бланк.
— Профессор Ибрагим аз-Захир, — отчетливо произнес он написанное на конверте имя адресата. — Каирский университет.
Молодой человек взял корешок квитанции, заплатил требуемую сумму и вернулся в гараж. Бак, канистры, емкости для воды были уже заполнены. Сев за руль, он повернул ключ зажигания, тронулся с места. «Тойота» медленно покатила к выезду из городка.
На границе пустыни машина ненадолго остановилась. Водитель свернул новую сигарету, включил магнитолу и погнал джип в пески.
Его тело обнаружили через два месяца. Вернее, то, 37 что осталось от его тела: куски обуглившейся человеческой плоти в дотла выгоревшем джипе. Группа туристов, решивших побывать на сафари, наткнулась среди барханов на перевернутый, черный от сажи и копоти автомобиль. Внутри виднелись какие-то ошметки, очертаниями походившие то ли на руку, то ли на ногу. По-видимому, «тойота» опрокинулась на самом гребне дюны, хотя склон и не отличался особой крутизной. На песке вокруг сохранились колеи еще чьих-то шин, что наводило на мысль: у происшествия имелся свидетель. Идентифицировать личность погибшего удалось лишь после того, как из Соединенных Штатов была получена копия его зубной карты.
3
ЛОНДОН,
ЧЕТЫРНАДЦАТЬ МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ
Доктор Тэйра Маллрей откинула упавшую на глаза прядь медно-рыжих волос и двинулась по проходу. От светивших под потолком электрических ламп исходило тепло, от которого на ее матовом лбу выступили капельки пота. Сквозь небольшие вентиляционные отверстия в ящиках, стоявших по обе стороны прохода, Тэйра видела поблескивавшие бусинки змеиных глаз, однако внимания на смертоносных гадов она обращала не более, чем они на нее. В серпентарии она работала уже пятый год, и рутина будней уже не приносила ощущения новизны.
Тэйра миновала отсеки с пятнистым питоном, гремучей змеей, ковровой и габонской гадюками и остановилась перед обиталищем черной кобры. Змея, свернувшись, спокойно лежала в углу ящика. При приближении человека ее головка поднялась, складки капюшона расправились, из отверстой пасти показалось острое раздвоенное жало. Толстое, темно-оливкового цвета тело начало медленно, подобно стрелке метронома, раскачиваться из стороны в сторону.