Даже в этот поздний час зал был переполнен. Шумно ликовали возвращению домой семьи, на пластиковых стульях копошились неугомонные дети, около представителей туристских фирм топтались многочисленные любители путешествий. Повсюду деловито расхаживали полисмены в черной униформе и с автоматами на груди.
Простояв минут десять у барьера, Тэйра отправилась бродить по залу, затем вышла на улицу, где водитель автобуса принял ее за потерявшуюся туристку. Она вернулась в зал, поменяла немного денег, выпила чашку кофе и опустилась в кресло, развернув его так, чтобы видно было барьер и входные двери.
Примерно через час Тэйра позвонила отцу из телефона-автомата, но трубку никто не снял: ни в квартире, которую он снимал в центре Каира, ни в лагере на месте раскопок. Может быть, пробки на дорогах, подумала Тэйра. Отец так и не научился водить машину и наверняка взял такси. Внезапная болезнь? Или, что вероятнее всего, он просто забыл о прилете дочери?
Нет, только не последнее. Во всяком случае, не в этот раз — ведь отцу так хотелось увидеться. Он просто опаздывает, и только. С кем не бывает? Выпив вторую чашку кофе, Тэйра раскрыла книгу.
«Черт побери, я не купила „Таймс“», — вдруг вспомнила она.
5
ЛУКСОР,
НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО
Инспектор Юсуф Эз эль-Дин Халифа, встав еще до рассвета, принял душ, оделся и прошел в гостиную прочитать утреннюю молитву. Он чувствовал себя усталым и невыспавшимся, что давно уже вошло в привычку. Молитвенный ритуал помог обрести ясность мышления. Произнося последние слова, Юсуф ощутил прилив бодрости — тоже по привычке.
— Ва лилла аль-шукр, — пробормотал он, направляясь в кухню сварить кофе. — Благодарение Господу, нет предела Его могуществу.
Юсуф поставил на плиту джезву с водой, закурил и, подойдя к окну, стал наблюдать, как в трех ярдах от него, на расположенной чуть ниже соседней крыше женщина развешивает для просушки выстиранное белье. Он часто ловил себя на мысли: можно ли перепрыгнуть туда, к ней, через разделявшую строения узенькую улочку? Будь он моложе, наверняка бы попробовал. Для Али, брата, это не составило бы никакого труда. Но Али погиб, а на нем самом лежит слишком большая ответственность. Человек, имеющий жену и трех маленьких детей, не должен прыгать через двадцатиярдовую пропасть. Или это всего лишь предлог? Ведь, в конце концов, Юсуф всегда боялся высоты.
Засыпав в воду кофе и добавив сахару, он дождался, пока джезву накроет шапка густой коричневой пены, затем наполнил напитком чашку и прошел в просторный холл, куда выходили все комнаты квартиры. Уже полгода Юсуф пытался соорудить здесь фонтан; на полу повсюду валялись мешки с цементом, упаковки с облицовочной плиткой и пластиковые трубы. Предполагалось, фонтан будет совсем маленький, и работа займет всего пару недель. Однако, как водится, хозяину постоянно что-то мешало, за неделями следовали месяцы, и строительство застопорилось посредине. Места для фонтана явно не хватало, жена постоянно сетовала на беспорядок, грязь и ненужные расходы, но Юсуф мечтал украсить жилище чем-то необычным: без шелеста струй квартира напоминала ему ночлежку. Наклонившись, он потер между пальцев горстку песка: до выхода из дома есть время, не уложить ли пару плиток? В этот момент зазвонил телефон.
— Тебя, — сонным голосом произнесла жена, когда он вошел в спальню. — Мохаммед Сарийа.
Передав ему трубку, супруга встала с постели, вынула из колыбельки младенца и исчезла в кухне. Вбежавший в спальню сын прыгнул на толстый матрас кровати.
— Басс, Али! — сказал Юсуф, ласково отстраняя мальчика. — Прекрати! Алло, Мохаммед. Что у тебя в такую рань?
В ухе зарокотал низкий голос заместителя Юсуфа. Держа правой рукой трубку, он левой отталкивал от себя сынишку.
— Где?
В ответе прозвенело возбуждение.
— Ты уже там?
Хохоча, мальчишка ударил отца подушкой.
— Я же сказал, Али, хватит! Прости, Мохаммед, не расслышал. Хорошо, оставайся на месте. Никого не подпускай, я выхожу.
Юсуф положил трубку, поймал сына за ноги, перевернул мальчика на живот и губами начал щекотать его голенькие пятки. Шалун зашелся радостным смехом.
— Покрути меня в воздухе, отец! Ну, пожалуйста!
— Согласен. А потом выброшу с размаху в окно. Может, тогда ты хоть на минуту оставишь меня в покое!
Юсуф разжал пальцы, поднялся и прошел в кухню, где Зенаб варила кофе. Младенец, которого она держала на руках, с блаженным чмоканьем сосал материнскую грудь. Из гостиной доносилось негромкое пение дочери.
— Какое у птенца настроение? — спросил Юсуф, целуя жену и легонько стискивая в ладони крошечные ступни младенца.
— Он голоден, подобно своему вечно голодному отцу. Завтракать будешь?
— Нет времени. Нужно ехать на Западный берег.
— С пустым желудком?
— Что-нибудь подвернется.
— Что именно?
Юсуф бросил взгляд в окно: женщина продолжала развешивать белье.
— Труп. К обеду, боюсь, меня не будет.
Он пересек Нил на ярко раскрашенном легком моторном суденышке, какие во множестве сновали между берегами реки. В другой день можно было обойтись и паромом, но сейчас речь шла о минутах, и Юсуф без особого сожаления заплатил названную лодочником сумму. В последний момент за свисавшую с носа суденышка веревку ухватился пожилой мужчина с деревянным ящиком под мышкой. Перевалившись через борт, он с облегчением выдохнул:
— Доброе утро, инспектор! — У ног Юсуфа стукнул ящик. — Не хотите навести блеск?
Халифа улыбнулся:
— Своего ты никогда не упустишь, а, Ибрагим?
Старик обнажил в ухмылке два ряда золотых зубов:
— Человеку нужно пропитание. И чистые ботинки тоже. Выходит, мы помогаем друг другу.
— В таком случае, приступай. Но поторопись, на том берегу меня ждет важное дело.
— Вы же знаете, инспектор. По скорости в Луксоре у меня соперников нет.
Он вытащил из ящика коврик, бархотки и крем, постучал щеткой по крышке, предлагая Юсуфу поставить ногу. Сидевший на корме парень молча наблюдал за его действиями.
Суденышко быстро заскользило по неподвижной воде в сторону холмов Фивы, склоны которых в свете восходившего солнца из серых становились коричневыми, а потом желтели. Слева и справа виднелись другие фелуки, в одной плечом к плечу сидели десятка полтора японских туристов. Похоже, спешат пролететь на воздушном шаре над Долиной царей, хотят успеть полюбоваться восходом, подумал Юсуф. Он и сам бы не отказался от такой авантюры, однако выложить три тысячи долларов за место в гондоле было ему не по карману. С окладом полицейского об этом не стоило и мечтать.
Приблизившись к берегу, фелука скользнула меж двух других лодок, под ее носом заскрипел гравий. Старик навел бархоткой глянец и хлопнул в ладоши:
— Готово!
Юсуф вручил ему египетский фунт, протянул такую же банкноту парню и спрыгнул на берег.
— Вас подождать? — спросил лодочник.
— Не стоит. Увидимся, Ибрагим!
Он развернулся и зашагал по пологому склону к площадке, где толпились в ожидании парома люди. Миновав причал, Юсуф вышел на узкую тропу, которая вилась вдоль реки. В простиравшемся слева поле работали крестьяне: их ждал богатый урожай кукурузы и сахарного тростника. Двое мужчин стояли по колено в воде, расчищая русло оросительного канала. Время от времени инспектора обгоняли группки детей в чистых белых рубашках — до начала уроков оставалось совсем немного. Все сильнее давал о себе знать зной. Юсуф закурил.
Когда через двадцать минут он добрался до места, в окнах домов западного пригорода Луксора уже вовсю играло солнце. Черные ботинки инспектора были покрыты толстым слоем пыли. Сержант Сарийа, склонявшийся у самой воды над тем, что со стороны казалось кучей тряпья, при виде начальника выпрямился.
— Я уже позвонил в госпиталь, — сообщил он. — Обещали кого-нибудь прислать.
Халифа кивнул и спустился к реке. Неподвижное тело с распростертыми руками лежало на животе, лицом в грязь; на изодранной рубахе — пятна крови. Нижняя половина туловища находилась в воде и слегка покачивалась, напоминая ворочавшегося во сне человека. Инспектор ощутил едва различимый запах тлена.