«И это, — вмешался Филарет, — совпадает буква в букву с тем, что, как я тебе говорил, нам поведал Орозий: то есть, что сгоревшие книги по случайности находились в зданиях, расположенных вблизи порта, proximis forte aedibus condita, — прибавил он, искренне полагая, что латинская цитата сделает довод убедительнее, — а здания, расположенные вблизи порта, — пришел он наконец к выводу, — это и суть склады, о которых говорит Дион!»
Амр признал, что его поразили эти новые соображения, но, добавил он, вопрос, им поднятый, так и остался без ответа.
«Тогда приходится думать, — ответил Филарет, — что, когда мы посещали руины Серапиона, ты не до конца выслушал мои разъяснения».
Поучающий тон Филарета раздражал Амра, но он решил этого не показывать, признавая, что, в конце-то концов, сам вызвал новую дискуссию.
«А я сказал тогда, — продолжал Филарет, — что лучше всего передал рассказ Ливия (повторюсь: если бы он сохранился и был бы доступен, это разрешило бы все наши сомнения) Сенека в трактате “О спокойствии души”. И от тебя, надеюсь, не ускользнуло, что в словах Сенеки, которые я привел, ничто не заставляет думать, будто те книги были книгами из царской библиотеки. Напротив, кажется ясным, что речь идет о щедром даре Птолемеев, предназначенном для какого-нибудь римского вельможи той эпохи, на пустое тщеславие которого и обрушивается философ-стоик. В самом деле, стал бы он говорить об “изысканном вкусе” и “неусыпных заботах” правителей Египта, и уточнять, что эти свитки собирались “не для учения, но для выставления напоказ”, если бы речь не шла именно о дарах, предназначенных для людей денежных, но неученых? А теперь, — заключил он, — сложи вместе все эти указания, и ты получишь ответ на свой вопрос: эти книги оказались случайно в порту, как говорит Орозий; на складах, расположенных рядом со складами зерна, как говорит Дион; ибо то были дары правителей Египта какому-то богачу из Рима, как говорит Сенека, а тот утверждает, будто опирается на Ливия, источник, который признают достоверным и Орозий, и Дион».
Вот что поведали Амру двое друзей. Ни тот, ни другой, словно сговорившись, не вспомнили то место из Плутарха, в «Жизнеописании Цезаря», где, не очень понятно почему, биограф утверждает, будто огонь, «распространившийся от арсенала», уничтожил «великую библиотеку». Не то чтобы они нарочно утаили довод, на первый взгляд свидетельствовавший не в их пользу: оба хорошо знали, что с Плутархом можно поспорить; что библиотека, если угодно так называть Мусей, вовсе не была расположена вблизи арсеналов; что Плутарх скорее всего неверно понял источник, где говорилось — как у Кассия Диона — о «складах книг» (bibliothékas), и вообразил себе апокалиптический пожар в Мусее. Они уже и так злоупотребили вниманием Амра и его терпением. Незачем, сочли они, еще больше его запутывать.
Пока ученые мужи на какое-то время смолкли и Амр сосредоточенно, с восхищением повторял про себя непогрешимый ход рассуждений, посланец Омара, только что высадившийся в Александрии, явился к эмиру в жилище Иоанна. Его приход пробудил всех троих от размышлений, которым каждый предавался, невольно продолжая прерванную беседу. В ходе дискуссий, какие вели они в эти дни ожидания, все трое, можно сказать, погрузились в прошлое, куда увлекло их предпринятое расследование. Теперь же предстояло вернуться в настоящее. Амр прочел послание.
Что до книг, о которых ты упомянул, — писал Омар, — вот тебе мой ответ: если их содержание согласуется с книгой Аллаха, мы можем без них обойтись, ибо в таком случае книги Аллаха более чем достаточно. Если же, наоборот, они содержат в себе нечто противное книге Аллаха, нет никакой надобности их хранить. Пойди и уничтожь их.
Легко представить себе разочарование и огорчение обоих ученых, но, может быть, следовало бы сказать — всех троих собеседников. С другой стороны, чего можно было ожидать от такого правоверного ханжи, как Омар, — раздумывал Амр, — от человека, который, как представляется, дошел до того, что помешал умирающему Пророку продиктовать вторую книгу, повинуясь, опять же, суждению, будто в Коране уже заключено все?
К каким противоположным результатам, — думал в свою очередь Иоанн, — может привести равная по силе вера: на симпосионе мудрецов, о котором рассказал Аристей, семьдесят два ученых еврея ответили на каждый из причудливых вопросов царя, ища в каждом случае соответствия с волей Бога; теперь халиф в своем схематичном ответе сводит все к соответствию с книгой Бога (которого называет Аллахом); к тому же, — твердил он про себя, безутешный, — те приложили руку к прирастанию библиотеки, и без того огромной, а этот варвар, наоборот, во имя грубого силлогизма обрекает такое сокровище на уничтожение.
Было невозможно, да и неприлично, оставаться долее. В молчании, без ненужных церемоний, Амр навсегда покинул дом Иоанна. Повинуясь велению халифа, он приступил к уничтожению книг. Распределил их между всеми банями Александрии, отдав на растопку печей, благодаря которым мытье доставляло такое удовольствие. «Число этих бань, — пишет Ибн аль-Кифти, — было хорошо известно, но я его не помню» (мы знаем от Евтихия, что их было четыре тысячи). «Рассказывают, — продолжает он, — будто понадобилось добрых полгода, чтобы спалить все это топливо».
Только книги Аристотеля избегли общей участи.
Примечания
I. ГРОБНИЦА ФАРАОНА: «Илиада», IX, 383-384 (о Фивах); Диодор Сицилийский, I, 46-48, 5 (путь Гекатея по храму Рамзеса в Фивах, до одеона).
II. СВЯЩЕННАЯ БИБЛИОТЕКА: Диодор, I, 48, 6-49 (описание отдаленной части храма Рамзеса); Плутарх «Жизнеописание Ликурга», 20, 3 (Гекатей в Спарте); Иосиф Флавий «Против Апиона», I, 183 (взаимоотношения Гекатея и Птолемея); Фотий «Библиотека», 244, с. 380, а. 7 (экскурс Гекатея о евреях).
III. ЗАПРЕТНЫЙ ГОРОД: Герод «Мимиамбы», I, 26-32 (сводня с острова Кос); Феокрит «Идиллии», XV, 133-135 (праздник Адониса); Диодор, XVII, 52 и Страбон, XVII, 1, 8 (топография Александрии); Лукан «О гражданской войне, или Фарсалия», X, 486-488 (вид на царский квартал со стороны моря); Геродот, III, 83 (о наследственной привилегии доступа во дворец правителя); «Письмо Аристея», 38 (о «царских книгах»).
IV. БЕГЛЕЦ: Плутарх «Как отличить льстеца от друга», 69c (Деметрий Фалерский в Фивах); Плутарх «Об изгнании», 601f (высокое положение Деметрия при Птолемее Сотере); Диоген Лаэртский, V, 58 (Стратон воспитатель Филадельфа); Феокрит «Идиллии», XVII, 26 (общее происхождение Птолемея Сотера и Александра); Страбон, XIII, 1, 54 (Аристотель «наставляет царя Египта, как организовать библиотеку»); Плутарх «Изречения царей и полководцев», 189d (Деметрий рекомендует Птолемею «книги о царской власти»); Элиан «Пестрые рассказы», III, 17 (Деметрий — вдохновитель законотворческой деятельности Птолемея); Феокрит «Идиллии», XVII, 34-44 (влияние Береники на Птолемея Сотера); Диоген Лаэртский, V, 78 (выступления Деметрия против приближения к престолу Филадельфа); Эрмипп (арест и гибель Деметрия); Цицерон «Речь в защиту Гая Рабирия», 23 (убийство Деметрия Фалерского).
V. ВСЕМИРНАЯ БИБЛИОТЕКА: «Письмо Аристея», 9-10 (посещение Птолемеем библиотеки); Цец «О комедии», p. 43 Koster (собрание и перевод «книг всех народов»); Епифаний «О весах и мерах» (Минь «Греческая патрология», XLIII, р. 252) (письмо Птолемея всем монархам мира); Гален, XVII, 1, р. 601 Kühn («книги о кораблях»); «Письмо Аристея», 29-30 (письменные отчеты Деметрия Птолемею о пополнении библиотеки); 11 (решение о переводе и приобретении Ветхого Завета); Иосиф Флавий «Против Апиона», II, 35 (еврейский квартал в Александрии рядом с царским); II, 36 и 42 (Александр предоставляет этот квартал евреям); 176 (форма пергаменов); «Книга Маккавеев», II, 4, 13 («эллинизм»); «Письмо Аристея», 12 (дружба Аристея с Сосибием из Таранта и Андреем); 6 (книга, которую Аристей написал о евреях); Плиний «Естественная история», XXX, 4 (перевод текстов, приписываемых Зороастру, и указания на них); Сенека «Свасории», I, 10 (Александр у «пределов мира»); Хроника Марибаса Армянина («Journal Asiatique», май-июнь 1903, pp. 492-493: о библиотеке Александра в Ниневии).