— Зачем ты это делал? — спросила она.
— Что делал?
— Нес это.
Под «этим» она, по всей видимости, подразумевала Маклерена. Харкер неожиданно понял, что между ним и девушкой — пропасть и все объяснения будут напрасны.
— Он мой друг. Он… Я должен…
Она изучила его мысли, а затем покачала головой.
— Я не понимаю. Это испорченное…
Ее мысль-образ был комбинацией из понятий: «сломано, кончено, бесполезно».
— Зачем это нести?
— Маклерен не «это». Он человек, как и я. Он мой друг. Он болен, и я должен ему помочь.
— Не понимаю.
И она дала понять Харкеру, что он волен заниматься любыми глупостями, но ее это не касается.
Потом она снова тронулась в путь, не обращая внимания на просьбу Харкера подождать.
Харкер через силу поднял Маклерена и снова зашагал. Эх, кабы Сэм был здесь!
Он тут же пожалел, что подумал о Сэме, и от души пожелал, чтобы Сэм умер быстро, до того… До чего? «Боже, уже темно, мне страшно, я скоро надорвусь от такой тяжести, а эта ведьма идет себе передо мной в синем тумане…»
«Ведьма», однако, была великолепно сложена и очаровательна, как луч лунного света, как чашечка цветка, полного душистого нектара тайны и неизвестности. Сердце Харкера, помимо его воли, начало биться сильнее.
Они двигались в ароматной тени деревьев.
Лес был открытым, с широкими мшистыми холмами и большими полянами. Под ногами повсюду росли цветы, но не было ни кустарников, ни папоротников. Вдруг девушка остановилась и подняла руку. Цветущая ветка, до которой она не могла дотянуться, сама наклонилась к ее лицу. Девушка сорвала большой цветок и воткнула его в волосы. Затем она повернулась и улыбнулась Харкеру. Он вздрогнул.
— Как ты это делаешь?
Она растерялась.
— Ты имеешь в виду ветку? Ах, это!
Она засмеялась. Это был первый звук, который она издала, и он пронизал Харкера, как теплое серебро.
— Я просто подумала, что хочу сорвать цветок, и ветка наклонилась.
Телепортация, телекинетическая энергия — кажется, в книгах это называлось так. На Земле кое-что знали об этом явлении, но в колонии было не до чтения даже собственной скудной библиотеки. Существовала какая-то религиозная секта, которая заставляла розы склоняться им в руки. Древняя мудрость гласила, что библейские чудеса совершались с помощью могучей душевной энергии. Очень просто. Ну да.
Харкер невольно подумал, не может ли девушка сделать такое и с ним. Но ведь его мозг принадлежит только ему. Или нет?
— Как тебя зовут? — спросил он.
Она издала прозрачную трель. Харкер попытался просвистеть нечто подобное, но у него ничего не вышло. «Что-то вроде музыкального языка», — сообразил он. Это выглядело так, словно она — и ее народ — подражали птицам.
— Я буду звать тебя Бутоном, — сказал он. — Самостоятельный Бутон. Только ты этого не понимаешь.
Она приняла образ, рожденный в его мозгу, и вернула обратно: яркий огонь в густой бахроме луней, цветы в китайской вазе его матери. Девушка снова засмеялась, отослала своих черных птиц и пошла по лесу, напевая, как иволга. Ей ответили другие голоса, и вдруг между деревьями появился ее народ.
Все они были похожи на нее: мужчины — стройные и хрупкие, как дети, и женщины — нежные, словно цветы. Харкер насчитал более сотни голых, смеющихся, любопытных созданий. То, что Харкер назвал лепестками, растущими на их головах, были всех цветов — от кроваво-красного до снежно-белого.
Они непрерывно выводили долгие трели. Видимо, Бутон рассказала им, как она нашла Харкера и Маклерена. Вся толпа медленно шла по лесу и наконец остановилась на громадной поляне, где росли только отдельные деревья.
Здесь же журчал источник, образовавший маленькое озеро, а затем поток исчезал за папоротником.
Маленький народ все подходил, и теперь Харкер видел, что все они молоды, и младшие — совсем крошечные — отличаются от старших только размерами.
Стариков среди них не было. Не увидел он и больных, пораженных тяжелыми недугами. Харкера, изнемогавшего от усталости и чувствовавшего близкий приступ лихорадки, это не подбодрило.
Он посадил Маклерена к источнику. Захлебываясь, как животное, Маклерен пил и вымочил себе голову и плечи. Лесные люди стояли кругом и молча наблюдали за ними. Харкер почувствовал себя так неловко, словно он рыгнул в церкви. Он умыл Маклерена, помог ему напиться и осмотрел его ногу.
Нужен был свет и огонь.
Вокруг источника было много сушняка, а в камнях — сухой мох. Харкер собрал кучу сухих веток. Лесной народец наблюдал за ним. Их долгие сияющие взгляды действовали Харкеру на нервы. Руки его тряслись так, что он высек искру лишь с четвертой попытки.