– Я забыла закрыть окно на ночь, – делаю несколько быстрых шагов и захлопываю створку, вглядываясь через стекло на задний двор.
Уличные фонари бросают мягкий желтый свет на фонтан и стволы деревьев в саду. Среди них я замечаю удаляющуюся темную фигуру Кэша. Он останавливается, оборачивается через плечо и поднимает взгляд на мое окно.
Не бойся, принцесса. Я никому не скажу, что ты ждала моего поцелуя.
– Ты уже выбрала ресторан?
За моей спиной появляется отец, и я поворачиваюсь к нему. Мысленно я благодарю себя за то, что не поддаюсь волнению и внешне держусь невозмутимо.
– Я не думаю, что это хорошая идея.
– Почему? – отец хмурится.
– Из-за того, что я перевелась в другую школу, мне предстоит наверстать много пропущенного материала. У меня нет времени на встречи с мальчиками.
– Помнишь, что я тебе говорил? В руках Блаунтов не только большие деньги, но и рычаги давления, —ворчит отец. – На прошлой неделе у них вышел новый выпуск журнала. Ты знаешь, чей снимок был на обложке?
– Нет.
– Кэш Аматорио, – рявкает отец. – Мелкий засранец избил какого-то парня в ночном клубе, и это просочилось в прессу.
Я вспоминаю об опубликованной статье в интернете. И какое она имеет ко мне отношение?
– Этот снимок потянул за собой недовольство аукционеров, – продолжает разглагольствовать отец. – Компания Маркоса может понести убытки на круглую сумму. А я ведь предупреждал его, что он дает своим сыновьям слишком много свободы! Он слишком много им позволяет!
– Маркос умный и взрослый мужчина. Думаю, он лучше знает, как решать проблемы со своими детьми.
От моей честности у отца дергается лицевой мускул, и он принимается еще сильнее ругать Аматорио, а заодно и меня за то, что я должна ненавидеть каждого из них вместо того, чтобы их защищать.
– Кимберли, ты должна согласиться на свидание с Джеком, – произносит отец в конце своей пламенной речи, и я не могу не заметить настойчивость в его тоне. – Это не обсуждается.
– Хорошо, – сквозь зубы выдавливаю я.
– Я знал, что ты умная девочка. Доброй ночи, – отец разворачивается, собираясь уйти.
– Папа, подожди, – я останавливаю его. – Как дела у Голди?
Так зовут мою собаку. Это очаровательное создание лисье-рыжего окраса, весом почти восемьдесят фунтов и двадцать три дюйма в холке. Я его безумно люблю. И я не колебалась ни секунды, чтобы оставить лабрадора в Англии.
Мама не питала к нему каких-либо чувств. В принципе, как и ко всем остальным живым существам. Поэтому она не стала возражать, чтобы я забрала с собой в Бостон "мерзко линяющего пса".
Однако возникла проблема. У отца выявилась жуткая аллергия на собачью шерсть. Он настоял на том, чтобы отдать Голди в приют. Я была вынуждена согласиться, но с условием, что отец пристроит Голди в хорошие руки, а я заберу собаку себе, как только у меня появится возможность жить отдельно.
– У твоего пса все хорошо, – отец достает из кармана брюк телефон и снимает блокировку с экрана. – Я нашел ему новый дом.
Он показывает фотографию, где девочка примерно десяти лет на вид крепко обнимаетмоего Голди.Я ненадолго зажмуриваю глаза, чтобы сдержать слезы.
Из-за того, что я раньше училась в частной закрытой школе, я могла неделями не видеть Голди. Но я знала, что по возращению домой, меня всегда встретит мой друг.
Но сейчас у меня на груди постоянная тяжесть. Я чувствую себя предателем с тех пор, как въехала на территорию собачьего приюта. Единственное, что меня останавливает от того, чтобы не впасть в уныние – мое обещание.
Я клянусь, что верну Голди. Чего бы мне это не стоило.
– Я знаю, что тебе грустно, – отец похлопывает меня по плечу. – Но у Голди все хорошо. У него новый дом и хозяин. Это намного лучше, если бы он остался в приюте.
– Я могу увидеть его?
– Давай поговорим об этом в следующий раз, – произносит отец, и вокруг его рта образуются глубокие морщины. Он кивает в сторону входной двери. – Сейчас слишком поздно, и пора спать.
Я отступаю назад и киваю.
– Доброй ночи, – бормочу я, раздосованная тем, что папа так и не дал мне конкретного ответа.
Я смотрю, как отец выходит из комнаты, а затем перевожу взгляд на окно. На заднем дворе Кэша не видно. Я плотно задергиваю штору и возвращаюсь к кровати. Мое внимание привлекает книга, лежащая на простыне.Странно.Я отчетливо помню, как ее взял с собой Кэш. Разумеется, без моего согласия и разрешения.
Я оглядываюсь, чтобы убедиться, что отец вышел из спальни. Папа закрывает за собой дверь, и я распахиваю книгу. Между страницами покоится миниатюрная белая магнолия, и уголки моих губ невольно растягиваются в улыбке.