Старик смеется, заметив удивленные лица всех четверых девочек. И, смеясь, уходит к школьной ограде.
– Твой дедушка такой милый, – отмечает Нора. Не будь она ужасно смущена, она бы догнала его, чтобы обнять и поблагодарить за спасение от пересдачи.
– Он… такой, как ты. Это ты в обличьи дедушки, – говорит Луна Хане.
– Он самый лучший. Но не думайте, что он помог нам за бесплатно: теперь мне предстоит уговорить маму разрешить ему выпить кофе после ужина.
Луна не слышит ответа Ханы. Внезапно ее лицо принимает отсутствующее выражение. Нора смотрит на остальных и сразу понимает, в чем дело.
Сейчас она в полной мере распознает, что Ирис телепатирует сообщение Луне. Нора также не упускает ни пристальный взгляд, который Ирис бросает на Луну, ни того, как она молча отвечает на него, прежде чем сделать глубокий вдох и сказать:
– Знаете… Я должна кое-что вам рассказать…
Норе следовало бы уже привыкнуть к фантастическим приключениям, в которые превратилась ее жизнь с тех пор, как она стала мистикал. Но у нее до сих пор не получается.
Пока Луна рассказывает им о предположениях Изабель о Вратах и астроте, Нора вынуждена не подавать виду, насколько она взволнована. Вещие сны, дневник из XIX века, демоны…
Обалдеть! Если бы это было краткое содержание романа, она бы обязательно купила его, да еще и в твердом переплете. На самом деле она понимает: дело очень темное, и это, вероятно, означает, что их ожидают определенные трудности. Они же мистикал, охраняющие порядок на Земле и что-то вроде того… Но все равно это обалдеть как круто!
По крайней мере, так было до тех пор, пока не начался спор.
– Я всего лишь говорю, что это не такая уж безумная идея! – настаивает Луна. – Я выяснила: астроты питаются чужими тайнами. И они бессмертны. Если в Умбрии происходит что-то странное, астрот наверняка знает, в чем дело.
– Я согласна: идея хорошая, – поддерживает Эрин.
Ирис же так яростно трясет головой, что один из ее пучков начинает развязываться.
– Знаете что? Я тоже читала бестиарий, и описание астрота в точности соответствует описанию демона, которого я видела в своем… сне… или видении, что бы то ни было. И он показался мне очень опасным.
Нора закусывает губу. Воображать эпичные сцены с мистикал и демонами – это одно дело, а подвергать себя и других реальной опасности – совсем другое.
– Я согласна, – произносит она, почти не повышая голос. – Мне кажется, мы немного… торопимся с вызовом этого демона.
– Но Ирис видела, как мы это делали. Это же значит, что так и случится, да? – вмешивается Хана. Ее энтузиазм – это живая демонстрация того, что Нора чувствует внутри. Вернее, то, что она почувствовала несколько секунд назад. Теперь при мысли, что демон может причинить вред девочкам, у нее скручивает живот.
– Я не знаю, – признается Ирис. – Но я не хочу верить, что видения невозможно изменить. Интересно, для чего они нужны?
– Мы могли бы спросить бабушку Луны. Я уверена, она знает, чем закончилась история с Изабель и демоном.
Идея Эрин провоцирует то, что секунду назад казалось невозможным – объединение Луны и Ирис. Каждый раз, когда поступает предложение обратиться к Селене, они открыто протестуют. И Нора в чем-то с ними согласна.
– Нам нужно пойти и рассказать ей о грифе, тогда она сможет внести новые сведения в бестиарий. Давайте начнем с этого, – говорит Нора, стараясь найти компромисс, – и если вдруг речь зайдет… можно спросить про Изабель и астрота.
Луна сварливо бормочет: «Ладно, но ты увидишь, что это бесполезно», – и они отправляются в путь. Нора пытается укрыться от напряжения среди шума машин, искоса поглядывая на прохожих. Обычно она играет, придумывая для каждого из них истории и представляя, откуда или куда они идут. Но в этот раз даже это хобби не помогает ей переключиться: с каждым шагом ее накрывает волна дискомфорта. Когда девочки останавливаются на светофоре, Нора первая замечает, кто их ждет на перекрестке, и приветствует его улыбкой и взмахом руки. Это привлекает внимание Ханы.
– Габриэль!
Хана поднимает катящийся по земле шарик из фольги и бросает его в друга. Она промахивается, но этого достаточно, чтобы тот их заметил. Габриэль смотрит по сторонам и бежит на красный по направлению к Хане. Но вместо того, чтобы встретить его со свойственным ей радушием, она принимает позу «руки в боки», а ее лицо искажает гримаса недовольства.
– Какая безответственность! Почему ты не дома? Ты ведь должен готовиться к математике! У тебя же завтра пересдача!
Голос, которым она делает выговор Габриэлю, удивительно похож на голос его учителя по предмету. Хана так же делает акцент на некоторых согласных, хоть и предпочитает не плеваться во время разговора. Чего, к сожалению, не скажешь о преподавателе Габриэля по математике (по этой причине его ученики тянут жребий, чтобы определить, кто должен сидеть в первом ряду).