– То, что вы из рода тех самых Корсунских! В таком случае у меня к вам тоже будет масса вопросов. Пожалуйста, расскажите о вашей семье все, что знаете, а я, с вашего разрешения, запишу эти сведения.
Золин заметно смешался:
– Не понимаю, зачем это нужно?
Я изобразил на лице изумление:
– Как зачем? Я просто обязан сообщить читателям о встрече с вами. Посудите сами: объявился человек, предок которого, возможно, видел оригинал «Слова о полку Игореве»! Это же сенсация! – Я раскрыл лежащую на журнальном столике записную книжку, взял шариковую ручку и, поудобней устроившись в кресле, приготовился писать. – Итак, Аркадий Валерьевич, начнем. Сначала расскажите о себе, потом о вашей матери и так далее…
Моя атака застала Золина врасплох; направляясь ко мне, он не ожидал, что дело примет такой оборот. Несколько секунд мой гость не знал, как ответить, и только суетливо вытирал платком вспотевший лоб. Наконец проговорил, едва сдерживая злость:
– Собственно, я пришел не за тем, чтобы рассказывать о нашей семье, а кое-что узнать у вас.
Достигнутый успех надо было развивать дальше, и категоричным, не допускающим возражений тоном я заявил:
– Одно другому не помешает. Сначала вы ответите на мои вопросы, потом я – на ваши. А затем я вас сфотографирую. Думаю, редактор газеты с удовольствием напечатает портрет человека с такой интересной родословной, связанной с историей «Слова о полку Игореве».
Перспектива быть сфотографированным стала той каплей, которая переполнила чашу терпения Золина.
– Послушайте! – грубо прервал он меня. – С какой стати вы решили, что я буду давать интервью да еще фотографироваться?! Зачем мне это нужно?
Я посмотрел на Золина, изобразив одновременно и растерянность и огорчение.
– Простите, тогда я вас не понял. Вы только сейчас говорили, что «Слово о полку И гореве» – ваше любимое литературное произведение, давно интересуетесь его историей и читаете все, что ее касается. Так неужели вы откажетесь помочь человеку, который тоже всерьез занимается историей находки и гибели «Слова» и в своих очерках пытается ее восстановить? Согласитесь, это не совсем вяжется с вашим заявлением о любви к этому замечательному произведению.
Будь на месте Золина человек с более развитой фантазией и лучше подвешенным языком, он на ходу сочинил бы историю семьи Корсунских с такими деталями и подробностями, что я исписал бы не одну страницу записной книжки и сам себя проклял бы за это бессмысленное интервью. Однако, на мое счастье, Золин не обладал таким талантом и за неимением его был вынужден отказаться от взятой на себя роли, чего я и добивался.
– Вот что! Давайте говорить по делу, – рявкнул он, нервно дергая губами и еще чаще вскидывая брови. – Я пришел выяснить, кто скрывается в вашем очерке под именами Историка и Краеведа. Ответьте на этот вопрос – и я сразу же оставлю вас в покое.
Мне оставалось играть избранную мною роль до конца:
– С чего вы взяли, что у героев литературного произведения обязательно должны быть прототипы?
– Не пытайтесь водить меня за нос! – Золин все больше терял контроль над собой. – Мне точно известно, что в данном случае речь идет о конкретных, реально существующих людях. И мне нужны их адреса.
– Зачем?
– Я действительно интересуюсь историей «Слова о полку Игореве».
Вот мне и хотелось бы задать им несколько вопросов, на которые, чувствую, вы ответить не способны.
– А вы все-таки попробуйте.
– И пробовать не стану, бесполезное занятие. В своих очерках об истории «Слова» вы только то и делаете, что добросовестно пересказываете содержание дискуссий между Историком и Краеведом.
– Вы так считаете?
– Я в этом уверен.
– Так вот знайте: Историк и Краевед – вымышленные лица, а все те сведения, которые они высказывают, принадлежат многочисленным исследователям «Слова о полку Игореве».
Я произнес эту фразу с такой уверенностью, что готов был сам поверить в свою искренность. Но на Золина мое заявление не произвело никакого впечатления, он убежденно повторил:
– Историк и Краевед – реальные люди, в придачу хорошо вам знакомые. Напрасно пытаетесь меня обмануть.
– Вам неприятно?
– Хорошего мало.
– Вот видите! А сами пошли на обман.
– В чем я вас обманул? – дернулся в кресле Золин, словно его ударило током.
– Несколько часов назад вы были у редактора молодежной газеты и назвались ему Старковым, а приехали ко мне – и уже стали Золиным. Уверен, если у вас в кармане есть какой-нибудь документ, то там указана совсем другая фамилия, – наобум сказал я, но по реакции гостя понял, что попал в точку. – Думаю, и к Корсунским, если проверить, вы никакого отношения не имеете.