Физиономия мне не понравилась.
- Примыкающие хижины, - сказал я.
- Конечно.
- С ванной.
- Душ находится за офисом. Мы строим хижины с душевыми кабинами, но они будут готовы только к 4 июля. Именно тогда открывается наш сезон. Официально мы пока не открыты.
- Мы не останемся так долго.
- Как долго вы планируете прожить?
Я вновь посмотрел на его рожу. Она мне еще больше не понравилась, и я ответил:
- Всего лишь до утра.
- Ммм. Ну что ж, душ, как я говорил, за офисом. Вас устраивает?
Я задумался. Может, сесть снова в машину, позабыв про мотель мистера Бартера, и отправиться на поиски чего-то более комфортабельного, но мне казалось важным уложить Энн в постель. Поймите меня правильно, в её собственную постель.
- Мы остаемся, - сказал я Бартеру.
- По семь долларов за каждую хижину, деньги вперед.
- Прекрасно.
- Хотите пройти в офис?
Я глянул на машину. Бартер перехватил мой взгляд.
- Не волнуйтесь за девушку. С ней тут ничего не случится.
- Пройдемте.
Я пошел следом за Бартером в освещенную хижину. Над дверями надпись сообщала, что это "ОФИС МОТЕЛЯ". Внутри хижина была обита сосновыми досками. Обстановка была более чем простая: письменный стол, несколько шкафчиков для хранения документов, стул, стенной шкаф. На стене за столом висел портрет совершенно обнаженной Мэрилин Монро, под которым имелось "оправдание" такой фривольности: рукописный календарь. Какой-то пылкий поклонник написал на животе Мэрилин карандашом, что бы он хотел с ней сделать.
Бартер выдвинул ящик стола, вытащил регистрационный журнал и повернул его так, чтобы мне было удобно писать.
- Распишитесь сами. Девушка сможет это сделать, когда вы будете уезжать утром. Поставьте свою подпись, и все.
Он увидел удивление на моем лице.
- Это для порядка. Любой человек, занимающий домик, должен расписаться в регистрационном журнале. Если только вы не желаете зарегистрироваться как мистер и миссис. В таком случае я дам вам один домик, и вы распишетесь за вас обоих.
- Мы возьмем два домика.
- Для каждого в отдельности, - сказал Бартер. - В таком случае ей придется расписаться в журнале утром.
- Олл-райт, - сказал я.
Я расписался и достал бумажник. Бартер прошел к стенному шкафу за полотенцами. Когда он вернулся ко мне, мои четырнадцать долларов лежали на столе, а бумажник был спрятан в карман.
- Я даю вам номера двенадцать и тринадцать, - сказал он.
- Они смежные?
- Не совсем. Одиннадцатый и двенадцатый смежные, а между двенадцатым и тринадцатым небольшой проезд.
- В таком случае дайте мне одиннадцатый и двенадцатый.
- Не могу. Одиннадцатый занят.
- Тогда тринадцатый и четырнадцатый.
- Четырнадцатый тоже занят.
- Олл-райт.
Я махнул рукой.
- Если вы хотите получить то, что вам положено, я отнесу туда полотенца.
- Прекрасно.
Мы вышли из офиса. Бартер двинулся по дорожке, освещая себе путь фонариком, и я увидел цифру тринадцать в световом кружке над дверью. Бартер нырнул туда со своими полотенцами.
Я вернулся к машине и сунул внутрь голову.
- Энн! - прошептал я.
- Ммм?
- Энн, ты проснулась?
- Урммм...
- Энн, я нашел место, где мы сможем переночевать.
- Хорошо.
- Ты хочешь сейчас выйти из машины?
Энн не ответила.
- Дорогая...
Снова последовало молчание. Я вздохнул, обошел вокруг машины, открыл дверцу и протянул руки к Энн. Она даже не пошевелилась, когда я взял ее на руки и зашагал к домику.
Бартер как раз выходил из номера тринадцать.
- Я все привел в порядок, - объявил он. - Постельное белье поменяли днем, так что я только повесил чистые полотенца.
Он внимательно смотрел на Энн.
- Крепко спит, да?
- У нас была долгая поездка.
- Красивая девушка, - произнес он.
Он не отрывал глаз от ее лица. Потом он спросил:
- Почему вы не положите ее в тринадцатый номер? Тем временем я приготовлю вам двенадцатый.
- Хорошо, - согласился я.
Я поднялся по ступеньками и вошел в хижину. Она была изнутри отделана такими же досками из сучковатой сосны, как и офис. В ней было два окна, кровать, туалетный столик, раковина и стенной шкаф.
Я подошел к кровати, опустил на нее Энн, затем вытянул из-под нее покрывало. Я заметил, что в хижине имелась керосиновая печь, но одеяло было толстым, к тому же на стуле лежало еще и запасное, так что Энн не должна была замерзнуть. Я снял ее туфли, оставил в комнате свет и вернулся к машине за вещами.
Когда я вернулся снова в хижину, Энн продолжала спать. Я поставил оба чемодана в стенной шкаф, потом подошел к кровати. Приподняв Энн, я расстегнул молнию у нее на спине и ухитрился стянуть платье, хотя спавшая девушка, как оказалось, состоит из одних болтавшихся рук и ног. Оставив ее в нижнем белье, я укрыл ее по самое горло двумя одеялами. Белое платье я повесил на вешалку в шкафу, сумочку, которую я забрал из машины, положил на туалетный столик, погасил свет и вышел наружу.
Бартер стоял у дверей хижины. На его физиономии была неприятная ухмылка, и я подумал, как долго он здесь торчит.
- Уложили? - спросил он, приподняв одну бровь.
- Уложил! - отрезал я.
Я запер дверь.
- Ваша хижина теперь готова, - сообщил он.
Я пересек узкую гравийную дорожку, которая отделяла двенадцатый от тринадцатого. Бартер оставил внутри огонь, и я сразу увидел чистые полотенца, которые он повесил возле рукомойника.
- Душевые кабинки работают? - спросил я его.
- Вода течет круглосуточно! - ответил он с гордостью.
- Прекрасно. Я займу одну, потом за собой закрою.
- Располагайтесь, как хотите.
После секундного колебания он добавил:
- Оденьте халат, когда пойдете в душевую, хорошо? У меня есть и другие гости.
- А я вот привык бегать повсюду совершенно голым.
- А?
- Распевая при этом псалмы.
- Здесь вам придется одеть халат, - заявил Бартер.
Он был совершенно не тронут моей попыткой быть остроумным.
- Это будет нелегко! - проворчал я.
Я повернулся, пошел к машине и забрал с заднего сиденья свой саквояж и тридцать восьмой О'Хары из отделения для перчаток, после чего вернулся к хижине двенадцать. Бартер удалился. Горевший в офисе свет указал мне, куда именно. Я вошел в хижину, закрыл дверь, разделся, потом взял халат из саквояжа. Захватив с собой кусок мыла и полотенце, я надел легкие кожаные туфли типа мокасин и пошел в душевую. Свет в офисе уже погас, луна спряталась за облаками, так что я чуть ли не ощупью пробирался по дорожке.
Душевая была простой деревянной пристройкой к офису. Я открыл дверь, снял халат, повесил его на крючок вместе с полотенцем. Наладить нормальный душ оказалось немыслимым. Холодная вода оказалась ледяной, горячая холодной. Я открыл горячий душ полностью и стал быстро натирать тело губкой. Минуты через две я услышал, как где-то в лесочке за мотелем заработал двигатель грузовой машины.
Помнится, я удивился, что может делать грузовик в лесу в такой час, но, конечно, особо задумываться у меня не было оснований. Грузовик напоролся на гравий, немного поманеврировал, затем остановился. Хлопнули дверцы, зазвучали негромкие голоса, затем свет фар грузовика осветил дверь душевой, на мгновение осветив кабину. Водитель переключил на вторую скорость, преодолевая небольшой подъем перед дорогой, затем по звукам из-под колес грузовика я понял, что грузовик съехал с гравия у мотеля на проселочную дорогу. Я продолжал прислушиваться. Через несколько минут до меня доносился уже только неясный гул, ослабевавший все больше и больше. Я смыл с себя полностью мыло, приоткрыл дверь, дотянулся до полотенца, как следует им растерся, накинул на себя халат и одел туфли. Захватив мыло, я отправился назад к номеру двенадцать. Нигде в мотеле не было видно огней. Импульсивно я остановился возле номера тринадцать, подумав, что Энн могла проснуться и захочет со мной поговорить.