В таком случае правомерен вопрос об отождествлении реки Буртас с Доном, который в районе Калача–на–Дону так близко подходит к Волге, что информаторы Масуди вполне могли принять его за правый приток Итиля.
«Откуда есть пошли» буртасы
Итак, для локализации буртасов первого периода их существования второй половины VIII — начале X в. есть следующие ориентиры: их археологические памятники должны находится западнее Волги в южной части лесостепной зоны, точнее, в бассейне Дона.
Археологические культуры этого периода в лесостепной зоне Восточной Европы выявлены достаточно хорошо. К северу от Саратова, по обоим берегам Волги между устьями Черемшана и Камы, расположены памятники волжских булгар. К западу, в бассейне Цны и Мокши, в междуречье Суры и Оки, расположены памятники мордвы, или, как их называет царь Иосиф, арису. Лесостепная зона Днепровского левобережья вплоть до Северского Донца занята Роменской культурой северян. В бассейне верхнего Дона сосредоточены памятники Боршевской культуры вятичей.
По южной окраине лесостепной зоны в бассейне Дона и островкам лесостепи в речных долинах левых его притоков, между памятниками роменской культуры и мордвы жили в середине VIII — начале X в. аланы, которых относят к Салтово–маяцкой культуре. Это полностью соответствует ориентирам, которые мы выделили для локализации буртасов. По характеру находок и поселений аланские памятники, расположенные в этом месте, нельзя спутать ни с какими другими.
Открытие в конце XIX в. Салтово—Маяцкой культуры явилось значительным событием в изучении древностей Восточной Европы. С самого начала исследования Верхнее—Салтовского катакомбного могильника на Северском Донце и Маяцкого городища на Дону, а позже — аланского (лесостепного) варианта этой культуры, среди ученых возникла дискуссия об этнической принадлежности ее носителей. Ряд ученых (А. А. Спицын, Ю. В. Готье), указывая на сходство открытых памятников с аланскими древностями Северного Кавказа, видели в носителях Салтово—Маяцкой культуры алан. Другие (Д. Я. Самоквасов, Д. И. Багалей, В. А. Бабенко) полагали, что эта культура принадлежала хазарам. Высказывались предположения о связи некоторой части носителей этой культуры с венграми или шведами.
Ныне, благодаря исследованиям М. И. Артамонова, Н. Я. Мерперта, И. И. Ляпушкина и С. А. Плетневой, выясняется, что Салтово—Маяцкая культура неоднородна и состоит из нескольких местных вариантов, в той или иной степени связанных с определенными этносами и характеризующих в целом культуру населения хазарского каганата. Сейчас уже не подлежит сомнению, что в основе формирования ее лесостепного варианта лежит аланская культура Северного Кавказа.
Первые известия об аланах в Северном Причерноморье и на Северном Кавказе появляются в письменных источниках I в. в сочинениях Плиния Секунда и Дионисия. Почти в то же время рядом с аланами упоминаются язиги, язаматы, яксаматы — вероятно, предки средневековых асов, входившие в единую с аланами этнолингвистическую общность. После разгрома аланов гуннами в 372 г. часть аланов, пройдя Европу, достигла Северной Африки, другая осталась на Северном Кавказе. В середине I тысячелетия начинается процесс формирования аланского народа, составной частью которого были асы. Этот этноним сохраняется на Северном Кавказе и в последующее века. В «Армянской географии» VII в. говорится о народе аланов–аштигор; грузинские источники называют овсы или оси; персидские, арабские, византийские и китайские — асами; русская летопись — ясами; венгерские документы — яз–ок и т. д. Исследователи предполагают, что соотношение названий аланы и асы — это соотношение общего и частного в единой этнолингвистической общности. Видимо, поэтому венецианский торговец и дипломат Иосафат Барбаро, рассказывая о путешествии в Тану, в низовьях Дона, в 1436 г., говорит, что «Алания заимствовала свое имя от народа Аланского, называвшего себя на своем языке Ас. Народ сей, исповедовавший христианскую веру, был истреблен и выгнан из жилищ своих татарами».
В середине VIII в. некоторые племена северокавказских алан–асов мигрируют из предгорной зоны Северного Кавказа на север, в бассейн Среднего Дона. Этот процесс достаточно хорошо фиксируется как на Северном Кавказе, где в середине VIII в. оказались заброшенными большая группа аланских катакомбных могильников и поселения (в частности, в районе современного Кисловодска), так и в лесостепной зоне Донецко—Донского междуречья, где в это же самое время появились те самые катакомбные могильники и поселения; они и получили название аланского варианта Салтово—Маяцкой культуры.
В последние годы интерес к этим памятникам значительно усилился. Обследование бассейна Среднего Дона позволило более четко выделить территорию, занятую в VIII–X вв. племенами — носителями Салтовской культуры в лесостепи. Широкие работы по исследованию Маяцкого городища развернула Советско—Болгаро-Венгерская экспедиция Института археологии АН СССР.
Маяцкое городище, раскопки которого ведутся с 1975 г., расположено на высоком берегу Дона у места впадения в него реки Тихая Сосна. Центральным элементом комплекса является белокаменная крепость трапециевидной формы площадью 0,93 га. Первоначальная толщина стен, сложенных из меловых блоков, достигала 6 м, а высота — 5 м. Вершину стены венчал зубчатый парапет и валганг (площадка) для стрелков. Крепостные стены с трех сторон окружал глубокий ров с перемычкой для дороги напротив ворот. С четвертой стороны подход к укреплению защищал крутой склон Дона. Внутри крепости выделялся отгороженный дополнительной стеной участок площадью 0,19 га, где были раскопаны административные, жилые и хозяйственные постройки. На стенах крепости обнаружены многочисленные рисунки, среди которых изображения лошадей, верблюдов, оленей, сцены битвы всадника и пешего лучника, а также надписи, сделанные одной из разновидностей рунической графики. Крепость представляла собой крупный феодальный замок, поставленный на границе с землями донских славян и контролировавший водный путь по Дону из хазарского домена.
Рядом с городищем располагалось обширное селище с плотной застройкой. Археологи раскопали остатки жилых строений полуземляночного типа. Их нижняя часть была значительно углублена в землю или материковую скалу. Стены верхней части строились в виде сруба. В центре такого «однокомнатного» жилища располагался очаг, а в одном из углов иногда устраивался пристенный камин. В таких сооружениях жили, как правило, в зимнее время. В летнее для жилья использовали более легкие постройки, слегка углубленные в землю, чем–то напоминающие юрты кочевников. Рядом с домами находились хозяйственные сооружения: глубокие подвалы–погреба, ямы колоколовидной формы для хранения зерна, легкие постройки для молодняка. Жилища располагались на территории селища «гнездами» — усадьбами родственных коллективов. В состав таких усадеб входили и культовые сооружения — семейные святилища огня, окруженные небольшими семейными кладбищами и погребениями животных, заколотых в ритуальных целях.