— Не, дед Володенька, мы не пойдём в это, которое не так называется.
— И значит, ты мне не скажешь, зачем мы туда собирались, правильно?
Таня виновато улыбнулась в ответ.
— И быть мне сегодня целый вечер одному, пока твой отец с футбола не придёт, так, что ли?
— Дед Володя, я быстро одну вещичку сделаю и вернусь.
Но почему бы ей, спрашивается, не сказать, ну почему? Да потому просто, что не про всё как-то язык поворачивается говорить! Попробуй, например, дед Володя рассказать отцу про свои сказки. И попробуй отец рассказать деду Володе про вчерашний матч. И попробуй Алёшка Пряников им обоим рассказать про своих «тарелочников»… Вот то-то и оно!
Таня Смелая пошла к своему письменному столу, взяла конверт, на котором было написано, что 30 июня — День советской молодёжи, сунула в него чистый листок бумаги, сложенный вчетверо — как бы письмо. На конверте написала: «Зое Бавыкиной»… Была у неё такая подружка в детском саду. Крикнула весёлым голосом:
— Дедушк, я правда скоро! — чтобы дед не волновался. И чтобы ей самой спрятать волнение.
Но дед и так не волновался, он стоял на краю воздушного балкона и смотрел куда-то вдаль, куда-то даже дальше дельфиньих домов и думал-думал и улыбался.
А Таня волновалась, и весёлым голосом ей ничего не удалось в себе побороть. Знала Таня, что не по-смеловски она собирается поступать. Алёшку бы сюда, он бы…
Неожиданно Таня вспомнила, как Алёшка говорил однажды, что во время вранья (конечно, он не это слово употребил) надо представлять вместо себя кого-нибудь другого. И Таня, выйдя из лифта на пятом этаже, постаралась представить, как будто она… Алёшка Пряников.
Так. Квартира 319 — первая из двенадцати «подозреваемых». Таня прижала к груди конверт с «письмом» и от страха, и чтобы было заметно, потом: дзыыыыынь!
— Кто там? — спросили из-за двери.
— Мне нужна Зоя Бавыкина, — особо, таким послушным, детским голосом ответила Таня. И таким же послушным, излишне честным взглядом смотрела на дверной глазок. Она ведь была сейчас Алёшкой Пряниковым.
— Здесь Зои никакой нет.
— Ну может, не Зоя… У вас же есть просто девочка, которая в седьмом классе учится, в седьмом «Б»?
Да, Пряников! Ловко ты людей надуваешь!
— Нет у нас и «просто девочки».
Так она переползала от квартиры к квартире — весь пятый этаж. Потом спустилась на четвёртый. И снова: Здравствуйте. Мне нужна Зоя Бавыкина…
Сил не было, но всё же она одолела шесть квартир — с триста девятнадцатой по триста четырнадцатую. Шесть квартир — это ведь уже половина! Осталось-то что? Ерунда, пятьдесят процентов. Вот ещё одну квартирочку прозвонить, останется лишь пять двенадцатых от всей работы…
Однако сколько ни уговаривала себя Таня, она запнулась на седьмой квартире, в которой и номер оказался какой-то странный: 313. Хочешь, от головы к хвосту читай, хочешь, от хвоста к голове — всё равно получается то же самое число триста тринадцать!
Дело тут не в суеверии. Таня не для того в пионеры поступала, чтобы суевериям поддаваться. Просто может человек устать или не может?
Таня очень хорошо представила, как сядет сейчас на прохладную ступеньку, прислонится к прохладной стеночке. И не надо звонить, не надо притворяться и вымучивать улыбку. Жалко, что родители называют эти ступеньки не прохладными, а холодными. «На камнях, Таня, сидеть вредно! Давай-ка поднимайся, поднимайся!» И теперь уже, представив себя своей мамой и… собой, она «взяла» себя за руку, подвела к двери с заколдованным номером 313. Сказала голосом отца: «Да руби напрямик». И позвонила!
Стой!
Эх, поздно!.. Ведь это же была Алёшкина дверь! И главное всё сходилось… не на Алёшке, конечно, а на его сестре Альбине Пряниковой: живёт в одной из двенадцати квартир, девочка, учится в седьмом «Б»! Как же Таня этого раньше-то не понимала?! Но не понимала вот. А теперь поняла.
Она вспомнила грустное Альбинино лицо и рассеянный взгляд — неужели всё правда?.. Если поставить рядом Алёшку и Альбину, они получатся как бы совсем не брат и не сестра, только, конечно, похожи. Но вся весёлость и вся внимательность за двоих израсходовались на Алёшку, а сестра его Альбина словно всегда зимой думает про лето, а весной про осень…
Таня в этом ещё раз смогла убедиться, когда на её звонок дверь почти мгновенно открылась — Альбина. Посмотрела на Таню без всякого интереса и радости.
А чуть впереди стоит Алёшка. Он смотрит на Таню с интересом, с радостью. Вдруг взгляд его меняется, потому что Таня не успела изменить своё лицо. Алёшка словно что-то хочет спросить…