Виллем украдкой обвел глазами комнату, но Сюденъельма в ней не обнаружил.
Комната была очень уютная. Вдоль стен стояли ящики с игрушками и книжные полки. На полу были разбросаны большие подушки, на которых было удобно сидеть, а в камине, напротив двери, приветливо горел огонь.
Карина спросила, не хочет ли Виллем горячего какао с плюшками. До сих пор Виллем считал, что в неволе сидят на воде и хлебе. Конечно, в такой уютной комнате какао и плюшки были куда уместнее.
Карина подвела Виллема к камину, он сел в глубокое кресло и стал болтать ногами. Вскоре девочка вернулась с дымящейся чашкой и тремя золотистыми плюшками с изюмом.
— Дать тебе какую-нибудь книгу? — спросила она.
Виллем сперва кивнул, а потом замотал головой.
— Да или нет? — засмеялась Карина.
— Не знаю, — смущенно прошептал он.
— Скажи, если захочешь.
Виллем пил какао маленькими глотками и быстро поедал плюшки. Ведь он не ел уже очень давно. Когда он ел в последний раз? Ужинал он вчера или нет?
Вдруг Виллем перестал жевать: из черного провала памяти выплыла странная картина — пол, усеянный осколками стекла.
Когда он это видел? Вчера? В голове начало покалывать.
Карина с удивлением смотрела на него. Виллем снова принялся жевать плюшку, чтобы Карина перестала задавать ему вопросы.
— Как тебе нравится такая неволя? — все-таки спросила она Виллема, серьезно глядя на него. — Посмотри, как здесь все счастливы. Сюденъельм очень добрый. Это он устроил нам такой дом.
— А почему он это сделал? — спросил Виллем.
— Он жалеет всех детей, которым живется так плохо, что им остается только исчезнуть. Он берет их к себе, и они живут в подвале его кондитерской.
Виллем огляделся. Он и не подозревал, что в маленькой кондитерской такой большой подвал.
— Радуйся, что он нашел тебя и хочет помочь, — сказала Карина. Потом тихо прибавила, опустив глаза: — Мне-то здесь очень нравится.
Все в этой комнате дышало счастьем и покоем. Виллем почти не знал Карину, однако не сомневался, что она говорит правду, — ей здесь действительно нравилось.
Но тревога все равно не покидала его. Он ощущал какую-то опасность.
— Я не хочу оставаться здесь, — сказал Виллем.
— А что ты намерен делать? Как ты будешь жить один в мире, где тебя никто не видит? — спросила Карина.
Этого Виллем не знал.
Дверь открылась, и оживленные голоса детей зазвучали еще радостнее. На пороге стоял Сюденъельм. Он широко улыбался. Казалось, вместе с ним улыбаются и его вздыбленные волосы, и каждая морщинка, и даже широкий сюртук. А с его узких недобрых губ в любую минуту был готов сорваться веселый смех.
Сюденъельм подошел к Виллему и заботливо склонился над ним, засыпая вопросами.
— Как дела? Как себя чувствуешь? У тебя ничего не болит? Чего тебе хочется? Что я могу для тебя сделать?
Он уселся на табуретку напротив Виллема.
— Добро пожаловать к нам, дорогой Виллем. Хорошо, что мы наконец нашли тебя. Когда твой папа пришел ко мне, я сразу понял, что тебе живется несладко. Ведь искать тебя здесь было бесполезно. Ты теперь почти не заглядываешь в «Сладкий рай». Но твой папа об этом даже понятия не имеет.
От слов Сюденъельма Виллему стало неприятно. Они затронули что-то, что он так мучительно пытался вспомнить… Почему-то это было очень важно.
— Как только твой папа ушел, мы пустились на поиски. — Сюденъельм помолчал, внимательно наблюдая за Виллемом. — Это ты был вечером у реки?
Не дожидаясь ответа, Сюденъельм кивнул сам себе и продолжал:
— Мне показалось, что это ты, но я не был уверен. Я только подумал: надо бы понаблюдать за этим мальчиком, похоже, он скоро исчезнет. А это недопустимо.
Он снова засмеялся, и дети засмеялись вместе с ним.
— Я рад, что ты в конце концов попал к нам. Поможешь мне искать потерянных ребятишек. Здесь тебе будет спокойно, ни забот, ни тревог. У тебя будет своя комната, свои вещи, как у всех остальных. Ты уже видел свою комнату, но она еще не совсем готова.
В душе у Виллема опять шевельнулась тревога. Он огляделся. Разноцветные игрушки, неяркие лампы, уютные подушки на полу и счастливые детские лица. Почему же ему кажется, будто это тюрьма?
Наверное, Сюденъельм что-то заподозрил. Его лучезарная улыбка погасла. Он придвинулся к Виллему и тихим голосом, в котором сквозил холодок, сказал:
— Час-то уже давно прошел, а дружка твоего все нет. Наверное, забыл о тебе. Может, и он перестал тебя видеть?
Виллем сжал подлокотники кресла, его охватил прежний страх.
Сюденъельм погладил Виллема по голове, он уже опять улыбался.