— У вас, должно быть, весьма любопытное разнообразие клиентов, — сказал я. — В Сохо так много китайцев, все эти стриптиз-клубы и порновидеосалоны.
— Я имею дело только с артистками, с леди, у которых возникли неприятности, понимаете ли. Китаянок среди них нет.
— Вы имеете в виду проституток?
— Мы называем их артистками. Им так нравится. Большинство из них когда-то выходило на сцену.
Он глянул на наручные часы.
— Теперь, мистер Кеттил, прошу прощения. Я сегодня утром пришел только ради вас. Передайте привет мистеру Уорду и скажите, что в любое время…
Выпихнув мой узел, он кивнул и, снова улыбаясь, закрыл дверь и запер ее на замок.
Я вышел на улицу и потащил свои вещи к станции метро «Площадь Пикадилли», думая о том, что его клиентуру, наверное, составляют не только проститутки, но и шантажисты, или, возможно, он сам занимается шантажом. Другого объяснения тому, что он получает визы так же умело, как фокусник вынимает зайцев из шляпы, я найти не мог. А если он шантажист, то кто тогда Уорд? Размышляя об этом по пути в Хитроу, я пришел к заключению, что его основной деятельностью вполне может быть шпионаж.
В аэропорту мне предстояло ждать еще час, а поскольку у меня не было билета, я не мог зарегистрироваться и сдать багаж. Я купил газету и засел за нее с чашкой кофе, дожидаясь того часа, на который Уорд назначил мне встречу. Я досидел до половины второго, но его все еще не было. Минуты неустанно убегали одна за другой, пока я стоял у стоек, глядя на бесконечный поток регистрирующихся пассажиров. Я уже начал подозревать, что он вообще не появится. Настроившись на трудности экспедиции, которая могла стоить мне жизни, я, наверное, так взвинтил себя, что теперь даже испугался, как бы он не бросил всю эту затею.
И вдруг Уорд объявился с носильщиком и горой багажа. А еще с ним была женщина. Этого я не ожидал.
— Миссис Фрейзер, — сказал он. — Или просто Кёрсти, моя секретарша.
Он слегка кивнул мне и небрежно улыбнулся. С билетами в руке она встала в очередь к стойке регистрации. Он обернулся ко мне.
— Паспорта с вами?
Я утвердительно кивнул.
— Есть пара вопросов… — начал я.
— Позже.
Он взял конверт, который я ему протянул, разорвал его и быстро пролистал страницы паспорта большим пальцем левой руки, проверяя визы.
— Хорошо.
Он сунул паспорт в карман куртки. В это время его секретарша уже отдавала билеты служащей аэропорта, а носильщик складывал на весы его багаж, чемодан за чемоданом.
— У вас лишний вес, — сказала девушка за стойкой.
— Конечно, у меня лишний вес, — осклабился он. — Это у меня с тех пор, как я смог себе позволить хорошо питаться.
Девушка не улыбнулась. Может быть, она уже устала за долгий рабочий день или у нее просто отсутствовало чувство юмора.
— Я имею в виду ваш багаж, — сказала она. — Вам придется оплатить излишек.
Не знаю, какой она была национальности, но ее английский был очень правильный.
— Разумеется.
Он предоставил заниматься этим своей секретарше.
— Нужно отлить перед тем, как зайдем в самолет. Буду через минуту.
— Времени в обрез, — заметил я, и он смешался с толпой, махнув рукой.
Его голова с темными жесткими волосами показывалась то там, то сям, пока он, словно ищейка, выискивал указатель туалета.
Уже объявляли об окончании посадки на рейс в Мадрид, когда он вернулся, и мы поспешили по коридору на посадку. Его секретарша по-прежнему была с нами. Очевидно, она летела с нами в Мадрид, и когда я спросил его зачем, он коротко ответил:
— Бизнес.
Потом, видимо, полагая, что мне нужно кое-что объяснить, он добавил:
— Испания начинает приобретать значение в производственной сфере. У меня там завязались кое-какие отношения. Кёрсти в этих делах знает толк.
Она шла впереди меня, и, глядя на ее стройную фигуру и раскачивающиеся бедра, я не смог сдержаться и сказал:
— Я представляю.
Глянув на меня, он осклабился.
— Это тоже нужное дело, — пробормотал он. — Но и в деловом отношении она умница.
Она обернулась, улыбаясь.
— Пожалуйста, зафиксируйте это в письменной форме.
В ее голосе послышался легкий акцент, но не шотландский, и, хотя светлые волосы делали ее похожей на скандинавов, она была слишком миниатюрной, да и крашеной, вообще-то. Угадать ее происхождение не получалось, и я стал раздумывать об их истинных взаимоотношениях. Та непринужденность в их общении наводила на мысль о давней близости, по крайней мере тайной, и, когда мы вошли в салон самолета, мое место оказалось у прохода, от них меня отделяли два ряда кресел.