— Мерзкий подонок! — прошипел Мефисто.
— Заткнись! — озлобился Пис. — Хотел бы я знать, чем ты думаешь, Мефисто! Я все отлично вижу и знаю легавых лучше, чем ты. Этот что-то затеял, совершенно ясно.
— Ты, ты не хочешь…
— Заткнись! — повторил Пис.
Я кивнул:
— Ты прав.
— Что же вы хотите от нас?
— Так вот… Я рассказываю сказки насчет ожерелья, и вы протягиваете лапки. Это самая простая ситуация. Другая ситуация сложнее, требует поисков настоящего виновного. А чем вы можете, между прочим, помочь мне? Лишь вставляете мне палки в колеса, утопили меня во вранье.
— Каком вранье? — возмутился Мефисто.
— Не прикидывайтесь несмышленышем! Вранье относительно света и о вашем присутствии на сцене в темноте, о…
— Я сообщил вам чистую правду, лейтенант. Я не…
— Ты уже наложил в штаны, — злобным тоном перебил его Пис. — Лейтенант, мы вам скажем правду, а вы, в свою очередь, не станете с нами выкидывать никаких ваших штучек. Согласны?
— Согласен.
— Ладно. Естественно, что это я выключил свет во второй раз. В первый раз я выключил свет лишь для того, чтобы люди привыкли к темноте и поняли, что освещение немного не в порядке. Потом я оставался возле щитка до того момента, когда Мефисто вернулся на место. Он слегка толкнул меня локтем, давая понять, что он уже здесь и дело сделано, после чего я подождал еще пять секунд и врубил свет.
Мефисто не спускал со своего помощника ненавидящего взгляда:
— Мерзавец, ты посылаешь меня в газовую камеру!
— Да нет, мой друг, я пытаюсь тебя оттуда вытянуть вместе с собой. Будь у тебя побольше мозгов, ты бы сел за стол переговоров.
Наступило продолжительное молчание.
— Неприятно то, — наконец произнес Мефисто, — что он мне не поверит, даже если я скажу правду.
— А вы попробуйте, — вполне дружелюбно попросил я. — Это не сможет ухудшить вашего настоящего положения.
Мефисто наконец плюнул на все и решил сознаться:
— Черт с ним! Пусть так. Я сразу понял, что это будет жалкий вечер, когда оглядел публику во время выступления. Понимаете… я рассчитывал, что все девицы наденут все лучшее, что у них есть. А вместо этого джинсы, пуловеры и черт знает что еще. В конце концов… вы сами все видели не хуже меня.
— Да, видел.
— Стало понятно, что ничего не удастся зацепить, кроме сережек маленькой блондинки. Я решил, что они потянут на добрых пять кусков, а может быть, и больше. Когда вызвал добровольцев, надеялся, что она сама облегчит мне дело, и я не ошибся. Таким образом блондинка оказалась у меня под рукой, и, когда погасли огни, мне даже не было нужды спускаться в зал. Осталось только снять цацки… — Несмотря на положение, в котором он находился, Мефисто невольно улыбнулся. — У меня пальцы феи. Могу ощипать голубя так, что он этого не заметит… Когда бриллианты оказались в моем кармане, я толкнул пальцем Писа. Вот и все. — Его улыбка исчезла. — Я полагаю, вы мне все равно не верите, лейтенант…
— Я вас удивлю, Мефисто, потому что буду вынужден поверить… когда услышу продолжение.
— Какое продолжение?.. — Он растерянно заморгал.
— Продолжение и конец. Когда вы изображали труп в гимнастическом зале с ножом в спине, что это были за шуточки?
— Вот этого я совершенно не знаю.
— Ну что же… — Я вновь вытащил колье из кармана. — В таком случае будем играть по первому варианту.
— Секунду! — умоляюще воскликнул иллюзионист. — Говорю одну правду. Когда Пис включил свет, я увидел, что кто-то уже обработал одну девушку, и меня обуял страх. Я сказал себе, что если эта пышечка заметит исчезновение бриллиантов и начнет вопить и если их обнаружат у меня, то дело швах. Тогда мы с Писом смылись, чтобы поискать местечко, где бы их можно было припрятать так, чтобы потом, позднее, забрать.
— И вы попали в гимнастический зал?
— Да. Я приказал Пису спрятать вещички, а сам занялся подготовкой к трюкам.
— А разве это было не до того, как вы отослали Писа, чтобы он не увидел, куда вы их прячете?
— Нет! — Мефисто всего даже перекосило. Он сказал это очень твердо, и Пис кивком головы подтвердил. — Во всяком случае, пока Пис торопился вернуться за кулисы, а я искал местечко… б-р-р-р… я получил удар по голове. И когда очутился в темноте… — Мефисто вздрогнул при этом воспоминании, и капли пота выступили на его лбу. Затем он продолжил немного дрожащим голосом: — Вы можете себе представить, что я ощутил… В темноте, запертый в чем-то, очень похожем на большущий деревянный гроб. Заживо зарытый, вот что! Наконец крышка поднялась, и я увидел вас. Никогда еще вид флика не был для меня таким приятным.