В озеро, лежащее в центре этой большой зеленой котловины, со всех сторон вливались ручьи и реки, в водах которых жило много удивительных, сейчас уже вымерших рыб, черепах и масса водоплавающих птиц. Когда эти птицы парами или большими стаями поднимались над водой, шум птичьих крыльев звучал в стоявшей тишине как шум далеких водопадов.
Около озера и вдоль текущих водных потоков простирались несчетные болота и топи, заросшие поразительным переплетением высоких зеленых мхов и камышей и покрытые большими пучками различных болотных растений, под широкими и мягкими листьями которых прятались зеленые подушечки низких мхов. В других местах высокие торфяные мхи создавали большие ковры, которые окаймлялись различными печоночными мхами с расширенными как листья слоевищами, окрашенными в зеленоватые и желтоватые тона. Буйные заросли зеленых хвощей и нарядных папоротников образовывали дикую непроходимую чащу и возвышались над ковром мхов и торфяных растений как хлопья зеленой мглы, клубящейся низко над землей.
Но и открытые поросшие растениями пространства с твердой сухой землей встречались здесь. На ярко-зеленом ковре низких растений в таких местах можно было видеть цветы самой различной окраски — белой, красной, желтой и синей, и тут же росли островки низших и высоких кустарников, на ветвях и листьях которых устраивали свои концерты бесчисленные цикады даже тогда, когда остальные насекомые в зное палящего полуденного солнца прятались в своих укрытиях.
Таким был этот край, окруженный горными хребтами с дремлющими или огнедышащими вулканами. Сверкающие рассветы вставали над ним, а с наступлением вечера на него опускались сумерки.
И так это было в течение всего среднего эоцена третичного периода…
Из густого переплетения корней вывороченного орехового дерева вынырнула длинная узкая голова какого-то первобытного хищника. Коротенькие уши стояли торчком, а черный влажный нос подрагивал. Он открыл пасть, и из нее, как красная змея, выскользнул длинный язык, которым он несколько раз облизал верхнюю губу и черный нос.
Из горла хищника вырвался резкий звук. Это было скорее раздраженное фырканье, чем короткий рев. Вслед за этим тритемнодон вылез весь из своего логовища и тихо встал перед его темным входом.
Это был удивительно примитивный хищник. Его тело было длинным и хрупким, с тонкими конечностями, причем задние были длиннее передних. Узкая вытянутая голова сидела на длинной шее, которая была такой же ширины, как и череп. Красновато-коричневая шерсть, почти такого же цвета, как окружающие скалы или стволы старых деревьев, была покрыта темными пятнами, переходящими на длинном хвосте в кольцевые полоски. Это был хищник изящного и легкого сложения, проворный, быстрый и кровожадный, но не обладающий большой хитростью и коварством.
Первобытный буроугольный лес неогена — реконструкция хвойных деревьев (1 — Chamaecyparis, 2 — Taxodium, с многочисленными воздушными корнями — 2а) и реконструкция лиственных деревьев (например, напоминающая кизил Nyssa — 3)
Тритемнодон несколько раз лениво потянулся, а потом мягкими крадущимися шагами направился в обход своего логова. Шаг за шагом крался он, ступая осторожно и тихо, так что стебли растений едва шевелились, раскачиваясь не сильнее, чем от слабого ветерка.
Иногда он останавливался и принюхивался. Если не чувствовал никакого приятного или подозрительного запаха, то снова двигался в путь. Из леса он направился к краю степи.
Внезапно он остановился и неподвижно залег в траве. Его зеленоватые глаза пристально смотрели прямо перед собой, а кончик длинного хвоста дергался короткими рывками.
Перед хищником была длинная почти высохшая лужа. Земля вокруг нее была изборождена следами многочисленных животных, которые приходили сюда утолять жажду. Оставшуюся воду, блестевшую на дне лужи, пил маленький первобытный носорог гирахиус, похожий скорее на маленького конька, а не на более поздних потомков носорогов.
О н был очень пуглив, так как не имел никаких средств защиты. Был он маленький, слабый, с тонкой кожей, которую зубы хищников могли легко разорвать. Его голова еще не была вооружена тупыми рогами, которыми он мог бы наносить опасные раны. Единственной защитой от нападения врагов были его стройные ноги, которые позволяли быстро покидать опасное место и не один уже раз спасали ему жизнь.