— Профессор Броди, — донесся снаружи голос Гиргиса, но не встревоженный, а, скорее, пытливый. — Вы ведь не в себя стреляли, правда? А то здесь есть несколько ребят, которые очень огорчатся, если их лишат такой возможности…
Флин перегнулся через кресла и с силой врезал контейнером по иллюминатору. Глухой звук оборвал мафиози на полуслове.
— Видал, Гиргис? — крикнул археолог и еще раз ударил в стекло, привлекая внимание людей снаружи — пусть убедятся, что у него в руках. — Это контейнер с высокообогащенным ураном. Твоим ураном. Подойдешь хоть на шаг ближе — я открою его и рассыплю по самолету. И остальные вместе с ним. Слышишь? Сделай хоть шаг, и здесь будет второй Чернобыль!
Фрея стиснула ему плечо.
— Ты же говорил, этот уран безвреден! — сердито прошептала она.
— Так и есть, — ответил Броди вполголоса. — Зато Гиргис может этого не знать — он же делец, а не физик. В любом случае его люди точно не знают. По крайней мере семь раз подумают, прежде чем полезут нас пристрелить.
Он еще раз врезал по иллюминатору, теперь по самому стеклу, потом схватился за крышку контейнера и нарочито резко крутанул ее, чтобы всем снаружи стало это заметно.
— Ты внимательно смотришь, Гиргис? Хочешь поглядеть на уран? А понюхать? Потому что сейчас я это устрою, если не отвалишь! Подходи, налетай, свою дозу получай!
Он еще раз провернул крышку, но реакции извне не последовало. Гиргис и его прихвостни все также стояли, не то потешаясь, не то поражаясь. На несколько секунд повисла пауза, нарушаемая только мелодичным чириканьем птиц. Затем из-за деревьев за спиной Гиргиса раздался негромкий смех. Смеялась женщина.
— Профессор Броди, ну и цирк вы тут развели! Оставьте в покое эту штучку и выходите к нам пообщаться. Не бойтесь, здесь все свои.
Каир
Ибрагиму Кемалю было семьдесят три, и из них шестьдесят пять лет он рыбачил на одном и том же участке Нила, чуть севернее Каира. И за все эти шестьдесят пять лет у него ни разу не клевала такая огромная рыба.
— Что это за тварь? — спросил его внук, который держал старика поперек пояса, чтобы тот не вывалился за борт — лодку сильно раскачивало. — Сом? Судак?
— Скорее уж кит, — процедил рыбак и поморщился: леска врезалась в ладони (снасть у него была самая немудреная — простая донка без грузила, даже не удочка). — В твоем возрасте я вытащил окуня на шестьдесят кило, так он был раза в три легче! Это кит, говорю тебе! Кит!
Он немного вытравил лесу, чтобы дать рыбе поплавать, и снова начал тянуть. Шлюпка угрожающе накренилась и стала черпать бортом речную воду.
— Давай отпустим ее, — предложил внук. — А то нас перевернет!
— Да пусть хоть на самое дно тянет! — Старый Ибрагим выбирал леску пядь за пядью, пуча глаза от натуги. — Я в жизни добычи не упустил и упускать не собираюсь!
Он снова дал слабину, успокаивая строптивицу на крючке, и опять потянул. Качка стала сильнее: лодку развернуло против течения, да еще прогулочный катер завелся и пошел вверх по реке, поднимая волну.
— Ко мне, моя радость, — подманивал Ибрагим. — Сюда, сюда. Вот умница.
Леска пошла легче — то ли рыба сдалась, то ли затеяла какую-то непонятную игру. Ибрагим выбрал еще три метра, перевел дух, покрепче упер ноги и снова потянул, вываживая чудовище из глубин, медленно подтягивая его к поверхности. Наконец внук издал радостный вопль и показал на воду.
— Вон она! Вон она! Огромная, клянусь Аллахом!
Полевому борту, между лодкой и плотом из водорослей, который сносило вниз по течению Нила, показались очертания речного чудища. На рыбу оно было совсем не похоже — бледное, одутловатое и на удивление неподвижное. Ибрагим все еще тянул, хотя и медленнее, озадаченно разглядывая улов. Внук отпустил деда и перегнулся через борт с сетью в одной руке и багориком в другой — подцепить добычу, как только та окажется рядом. В следующий миг набежавшая волна подтолкнула и перевернула ее, и рыбаки впервые четко увидели, что им попался не сом, не нильский окунь и даже не кит, а невероятно толстый утопленник при «бабочке» и в светлом пиджаке, полы которого колыхались в волнах. Во лбу у мертвеца зияла аккуратная дыра от пули.
Он подплыл к самому борту и ударился об него, глядя вверх невидящими глазами. Ибрагим посмотрел в них и закачал головой:
— Сдается мне, эту рыбу мы на рынок не понесем.
В Затерянном оазисе