Кирнан не обрадовалась тому, что ей бросили в лицо ее же слова, наградила Флина яростным, злобным взглядом и ткнула в археолога пальцем — с тобой, мол, еще разберусь, после чего накинулась на Медоуза с требованием предъявить данные, дать объяснения, признать ошибки и провести тесты еще раз.
— Так говорили! — кричала она. — Все как один утверждали: он обладает мощью! Все до единого! Это не мои слова!
Гиргис с подельниками, не желая оставаться в стороне, загалдели на смеси арабского с английским, набрасываясь на ученых, на Усмана, одиноко стоявшего у салазок с валуном, и на саму Кирнан, требуя от нее немедленной выплаты всех обещанных денег. Усатый толстяк прикурил очередную сигарету, и тут уж не выдержал Медоуз: заявил, что не потерпит дыма в помещении, напичканном электроникой, пригрозив потерей данных. Ученого немедленно поддержали его коллеги, и через миг уже все разом вопили, размахивали руками и переругивались, включая близнецов, которые без всякой причины ввязались в разбирательство — привыкли по роду службы. Через миг вся постройка загудела от яростных выкриков.
— Нам пора, — шепнул Флин, взял Фрею за руку, и они стали пробираться к выходу. В дверном проеме беглецы еще раз оглянулись и осторожно приподняли полог, как вдруг кудрявый юноша в белом халате, который стоял недалеко от двери и, несмотря на гвалт, не сводил взгляда с монитора, поднял руку и воскликнул:
— Смотрите!
Флин и Фрея застыли — не столько от слов, сколько от тона, каким они были сказаны.
— Да взгляните же! — с жаром повторил ученый, размахивая руками. На экране монитора, словно клапаны тромбона, подпрыгивал и опадал ряд вертикальных полос. Гвалт не утихал, и одинокий голос потонул в общей перебранке. Юноша в третий раз потребовал внимания, и гомон наконец прекратился.
— Глядите: что-то происходит! — сказал ученый.
Все столпились перед монитором. Даже Флин и Фрея придвинулись ближе, забыв о побеге, — им, как и всем, не терпелось узнать, в чем дело.
— Что это? — спросил Гиргис. Столбики на экране подпрыгивали все быстрее и выше. — О чем это говорит?
Медоуз склонился над плечом коллеги и хмуро наблюдал за пляской столбиков, которые теперь то и дело взлетали до верхней границы экрана и опадали до нуля.
— Это данные электромагнитной активности, — отозвался он. — Сильной электромагнитной активности.
— Откуда? От камня? — раздался голос Кирнан.
— Не может быть, — сказал Медоуз. — Мы наблюдали за ним два часа, и ничего подобного не… Этого просто не…
Он развернулся и порывисто подошел к стеклянной камере. За ним потянулись остальные. Флин и Фрея остались у выхода, но никто не обратил на них внимания: все взгляды были прикованы к Бен-бену. Усман по-прежнему стоял рядом с валуном, положа руку на его верхушку — точно гладил ребенка по голове. Если не считать отсоединенных датчиков, проводов и электродов, грудой сваленных у основания камня, Бен-бен выглядел так же, как после снятия покровов: приземистой конусообразной глыбой темно-серой зернистой породы.
— Диаграмма Харкера? — спросил Медоуз.
— Зашкаливает, сэр, — отозвался кудрявый. — В жизни ничего подобного не…
— Наблюдается рост альфа —, бета — и гамма-излучения, — объявил другой ученый. — И довольно значительный.
Медоуз склонился над приборами, изучая свежие данные. В дальнем конце помещения кто-то упомянул квантовую ионизацию, и Медоуз тут же бросился к другому экрану. Отовсюду слышались взволнованные, настойчивые голоса: ученые заявляли о новых, неожиданных данных, сыпали непонятными словами и фразами. Медоуз бегал от монитора к монитору, недоуменно тряс головой и твердил «невозможно, немыслимо». Принтер застрекотал пуще прежнего, а из его щели полезла нескончаемая бумажная полоса. С новой силой грянула музыка электронного писка, треска и гудения, экраны расцветились калейдоскопами цифр, графиков и диаграмм.
— Что происходит? — выпалил Гиргис.
Не удостоив его ответом, Медоуз подошел к стеклу вплотную и приказал Усману выйти из камеры, но египтянин стоял как зачарованный, глядя на камень с отсутствующим, невменяемым видом. Медоуз повторил приказ раз, другой, все настойчивее и громче. Потом он беспомощно всплеснул руками и дал знак коллеге, который тут же нажал кнопку воздушного шлюза. Двери тамбура зашипели и закрылись, и Усмана запечатало внутри камеры.
— Сожалею, что пришлось так поступить, миссис Кирнан, — начал Медоуз, — но иначе мы рискуем…
— Хрен с ним, — оборвал Гиргис. — Мы в безопасности? Купол надежен?
Медоуз воззрился на него, потрясенный таким безразличием, потом хлопнул ладонью по стенке камеры.