— Лезь по мне! — крикнула Фрея. — Толкайся ногами, ты должен подняться на лестницу! Давай, времени нет!
Он собрался было последовать совету, но вдруг застыл — ноги на краю трещины, руки держат Фрею за ладонь и предплечье. Ущелье сузилось до семи метров. Снизу поднялись клубы пыли.
— Времени нет! — крикнула Фрея и закашлялась. — Давай, Флин! Лезь по мне! Самое трудное ты уже сделал!
Весь недавний напор, все отчаянное рвение археолога как будто улетучились. Он цеплялся за камень и смотрел ей в глаза со странным выражением на лице — смесью тревоги и решимости.
— Давай! — рявкнула Фрея. — Ну, чего ждешь? Пока нас раздавит? Давай, поднимайся!
— Это я, — крикнул он в ответ.
— Чего «я»?
— Я убил Алекс.
Фрея застыла. У нее так резко перехватило дух, словно шею сдавили петлей.
— Это я сделал укол. Молли и Гиргис тут ни при чем. Я — убийца.
Девушка беззвучно раскрыла рот.
— Я не хотел! — выкрикнул Флин. — Пожалуйста, поверь мне. Я никогда в жизни за это не взялся бы. Алекс меня попросила. Умоляла. Она почти ослепла, начала глохнуть, у нее отнялись ноги и рука… Она знала, что будет только хуже. Хотела сохранить хоть какой-то контроль над собой. Я не смог ей отказать. Прошу, пойми! Я не смог отказать ей, и это как нож в сердце.
Ущелье сократилось до четырех метров, сквозь клубы пыли замаячили его стены, но Флин и Фрея словно не замечали. Она висела на лестнице, держа его за руку; археолог, вцепившись в девушку, балансировал на краю трещины. Оба забыли обо всем на свете, застряв в своем собственном измерении.
— Алекс сказала, что любит тебя. — Голос Флина был сиплым, еле слышным. — Это были ее последние слова. Мы сидели с ней на веранде, смотрели на закат. Я сделал ей укол, подержал за руку. Она ушла с твоим именем на губах. Я не мог не сказать тебе, понимаешь? Не мог. Она очень тебя любила.
В глазах Флина стояли слезы. На Фрею обрушилась лавина мыслей, эмоций, воспоминаний. Все в ее душе смешалось, спуталось, словно внутренний мир стал отражением внешнего, где царил хаос. Однако среди этого хаоса, среди наплыва боли и горя был твердый стержень, за который Фрея и ухватилась: стержень уверенности. Она знала, что на месте Флина поступила бы так же. И еще знала — по его глазам, голосу, по всему, что увидела и пережила с ним за последние дни, — что сделал он это из доброты, из сострадания, из любви к Алекс, а потому не заслуживал ни обвинения, ни осуждения. Даже наоборот, она странным образом ощутила себя перед ним в долгу. Он взял на себя бремя, что по праву принадлежало ей: он был рядом с Алекс в час нужды, когда родная сестра была от нее далеко.
Все это пронеслось у Фреи в мозгу за считанные секунды — время словно замедлило бег, чтобы подстроиться под ее мысли. Затем она стиснула ладонь англичанина, словно говоря: «Я все понимаю. А теперь полезли, к черту, отсюда», — и начала подтаскивать его к себе. Флин помогал, упираясь подошвами в скалу. На миг его лицо очутилось совсем рядом, их глаза снова встретились, и оба они улыбнулись понимающей улыбкой, еле заметной сквозь душную завесу пыли. Наконец Броди вскарабкался вверх, держась за Фрею, и поставил ногу на нижнюю перекладину. Каменная пасть была готова сомкнуться — ее «челюсти» разделяли всего лишь два метра пустоты.
— Бегом! — крикнула Фрея. — Скорей наверх!
— Ты первая!
— К черту джентльменство! Вперед! Я за тобой!
Она с размаху шлепнула Флина, поторапливая его.
Как только он забрался выше, Фрея перевернулась вверх головой и стала карабкаться следом. Едва Флин поднимал ногу с перекладины, как она тут же за нее хваталась, чтобы не отставать. Лестница так отчаянно тряслась, что неизвестно было, сколько еще они смогут на ней продержаться. Пыль немного развеялась, и сверху показалась голова Сайда и протянутая рука. Он махал им, чтобы скорее поднимались. Флин и Фрея, задыхаясь и кашляя, полезли навстречу бедуину. Стены ущелья подступили еще ближе — до каждой оставалось чуть больше метра с небольшим. Флин подобрался к краю, где Сайд вцепился ему в футболку и вытащил наружу. Фрея висела немногим ниже. В следующий миг скалы коснулись ее плеч, а перекладины лестницы начали горбиться под ногами дерево затрещало и лопнуло, но Фрея не упала: ее подхватили под мышки и вытащили наружу, на чистый, свежий воздух и удивительный простор каменной «крыши» плато.