Некоторое время была надежда, что это письмо поможет наконец все выяснить, тем более удалось установить, что пассажир, очень похожий на исчезнувшего вместе с поездом Макферсона, отбыл из Саутгемптона под именем Саммерса на лайнере «Вистула» линии Гамбург — Нью-Йорк седьмого июня. Миссис Макферсон и ее сестра Лиззи Долтон отправились в Нью-Йорк и в течение трех недель жили в «Джонстон Хауз», но так ничего о пропавшем и не узнали. Вероятно, некоторые комментарии прессы дали Макферсону основание считать, что полиция использует женщин в качестве приманки. Как бы там ни было, совершенно точно известно, что он не дал о себе знать, и обе женщины возвратились в Ливерпуль.
ТАК эта загадка и оставалась нерешенной до нынешнего, 1898 года. Может показаться невероятным, что за все эти восемь лет ничто не пролило и малейшего луча света на сверхъестественное исчезновение специального поезда, в котором находились господин Каратал и его компаньон. Тщательные розыски дали возможность установить лишь то, что господин Каратал был хорошо известным финансистом и политиком в Центральной Америке и что во время своего путешествия в Европу он проявлял необыкновенное стремление как можно быстрее попасть в Париж. Его спутник, значившийся в списке пассажиров трансатлантического лайнера под именем Эдуардо Гомец, оказался человеком сомнительной репутации, однако имелось множество свидетельств тому, что он был предан интересам господина Каратала и что последний, будучи человеком физически слабым, держал при себе Гомеца в качестве телохранителя. Можно добавить, что из Парижа никакой информации о возможной цели прибытия господина Каратала не поступило.
ТАКОВЫ были факты по этому удивительному делу, известные до тех пор, пока в марсельских газетах не появилось признание Герберта де Лернак, приговоренного к смертной казни за убийство некоего торговца по имени Бонвало. Это признание имеет форму следующего заявления:
«Не из гордости и хвастовства я даю эту информацию, потому что, будь они моей целью, я мог бы рассказать о дюжине своих поступков, которые были не менее успешными. Я делаю это только для того, чтобы некоторые господа в Париже смогли понять, что я, имея возможность рассказать о судьбе господина Каратала, точно так же могу сообщить, в чьих интересах и по чьему указанию это все было сделано, в том случае, если отмена приговора, которую я ожидаю, не произойдет достаточно быстро.
Примите, господа, мое предупреждение, пока еще не слишком поздно. Вы знаете Герберта де Лернак, его поступки так же реальны, как и его слова. Поторапливайтесь, иначе вам конец!
Сейчас я не называю имен — если бы бы только узнали эти имена, что бы вы подумали! Я только расскажу, как все было сделано. Я был верен своим хозяевам в тот раз и не сомневаюсь, что они меня не оставят ныне. Я надеюсь на это, и до тех пор, пока я не смогу убедиться, что меня предали, эти имена, которые потрясут Европу, не будут оглашены. Но в тот день… что ж, пока я молчу!
Не вдаваясь в подробности, я начну с того, что в Париже в тот 1890 год шел знаменитый судебный процесс, связанный с ужасным политическим финансовым скандалом. Истинный характер и размах этого скандала никогда не будет известен никому, кроме таких доверенных агентов, каким был я. Честь и карьера многих лидеров Франции были под угрозой.
Представьте себе группу кеглей и тяжелый шар, катящийся прямо на них издалека. Шар ударяет по кеглям, и раз, два, три — все они, поверженные, в беспорядке валяются на полу. Так вот, некоторые крупнейшие люди Франции оказались в положении кеглей, а господин Каратал был подобен неумолимо катящемуся издалека шару. Если бы он прибыл, это стало бы концом для них. Поэтому было решено, что господин Каратал не должен появиться в Париже.
Я не виню всех этих людей, потому что на карту ставились огромные финансовые и политические интересы. Чтобы помешать господину Караталу, был образован синдикат. Среди его подписчиков были и такие люди, что даже и не представляли себе, какова его цель. Но очень многие хорошо понимали, что они затевают, и они могут быть уверены в том, что я помню их громкие имена. Им было точно известно, что Каратал прибудет в Париж, еще задолго до того, как он выехал из Южной Америки, и они понимали, что данные, которыми он располагает, означают гибель для них. В распоряжении синдиката были неограниченные средства — совершенно неограниченные, я не преувеличиваю. Искали человека, который будет в состоянии привести в действие всю эту гигантскую мощь, человека изобретательного, решительного и надежного — одного на миллион. Выбрали Герберта де Лернак, и я должен признать, выбор был сделан правильно.