— Жаль, что Фрейтаг и его колдуны до сих пор не разгадали новый китайский код, — сказал вместо этого Ингрем. — Мы бы могли проверить наши предположения. Если переворот неминуем, сейчас в эфире должно быть полно шифрованных посланий.
— Согласен, — сказал Пейдж. — И могу добавить: приказ президента о свертывании «Мухоловки» сделал ЦРУ глухим на одно ухо. Мы не только не установили контакта с немногими физиками, которые бывают в Китае, но и упустили других ученых, разъезжающих по всему свету и знакомых с китайской политикой. «Мухоловка» была ценным начинанием. Мы уже получали интересные сведения.
Ингрем мрачно кивнул.
— Не хотелось этого говорить, однако президент Роудбуш, к сожалению, не знает азов настоящей разведки. Но что сделано, то сделано. — На мгновение он задумался. — Джефф, я считаю, нужно составить новый обзор положения в Китае, сокрушительный обзор. Можете вы со своей группой подготовить рабочий документ, скажем… завтра к полудню?
— Разумеется, — с энтузиазмом согласился Пейдж.
— Хорошо. Если назревает переворот, надо немедленно сообщить президенту. Но я не хочу с этим лезть к нему, пока не буду уверен. — Он улыбнулся. — Вы ведь тоже могли ошибиться, Джефф, не правда ли? Во всяком случае, мне нужна официальная оценка положения со всей документацией от наших агентов. Итак, завтра в полдень?
— Справлюсь.
И доктор Джеффри Пейдж со счастливой улыбкой отправился в свое темное царство картотек, документов, компьютеров и расшифрованных донесений от тайных агентов ЦРУ из Китая.
Ингрем поручил своей секретарше обзвонить всех членов Штаба разведок США и сообщить, что на завтра, на 13:00, назначено экстренное совещание.
— Не звоните только Фрейтагу, — добавил он, спохватившись. — С ним я поговорю сам.
Ингрем связался по прямому проводу с Управлением национальной безопасности.
— Фрейтаг слушает, — ответил через секунду знакомый насмешливый голос. — Опять скверные новости, Артур?
— Добрый день, Джером, — Ингрем ясно представил себе его лисью мордочку, ехидную улыбку. — Я назначил на завтра, на 13:00, совещание штаба. Снова Китай.
— Я не опоздаю. Что-нибудь еще?
— Удалось вам разобраться в китайских цветочках? — Фрейтаг ответил не сразу, и Ингрем поспешил уточнить: — Я говорю о новом коде.
— О да, — сказал Фрейтаг. — Прогресс, Артур, прогресс. Кое-что уже начинает проясняться. Собираемся порадовать вас в ближайшее время.
— Лучше бы сегодня, — сказал Ингрем. — Нам это нужно позарез, Джером.
— Делаю все, что могу, Артур… У меня тут слишком многие заражены вирусом гениальности, а гениев нельзя подгонять пинками. Я это знаю. Уже пробовал… Ладно, увидимся завтра в час.
Ингрем сидел за столом еще некоторое время, размышляя, сопоставляя, строя догадки. Грир на Тристане… Радио Тристана молчит… Где Джон?.. Русский крейсер и китайский торгаш идут к Тристану-да-Кунья.
Затем он начал дозваниваться до сенатора Оуэна Моффата и отыскал его через несколько минут в Метрополитен-клубе. Сегодня утром конгресс наконец-то отложил заседания до следующего года.
— Оуэн, — сказал Ингрем, — нам надо немедленно еще раз поговорить. Я изменил свое решение относительно мотивировки… Получены новые сведения. Оуэн, я думаю, Грир собирается переметнуться.
В это же время директор Управления национальной безопасности Джером сидел в своей цитадели из колючей проволоки близ Форта Мид в штате Мэриленд и внимательно изучал стопку радиограмм.
Фрейтаг солгал Артуру Ингрему.
Он сказал ему о «прогрессе» в дешифровке нового китайского кода. На самом деле это был не прогресс, а успех, великолепный, полный, блистательный триумф.
После долгих недель работы дешифровщики и компьютеры Фрейтага наконец раскололи китайский код. Удручающее богатство флоры — замысловатые сообщения, где цвели дельфиниумы, фиалки, ноготки, нарциссы, лютики и розы, превратились теперь в стройные колонки понятных китайских слов. Специалисты УНБ отныне точно знали, что сообщает Пекин, а сообщал он настолько поразительные вещи, что Фрейтаг все еще не мог до конца поверить содержанию радиограмм.
Найти ключ помог далекий остров в Южной Атлантике, Тристан-да-Кунья.
Всем дешифровщикам давно известно: если хочешь расколоть новый код, узнать, что именно старается скрыть в словесной мешанине твой противник, надо сузить поиски до одной какой-нибудь темы или объекта. Например, если подводная лодка всплывает по ночам и сообщает одним и тем же кодом свои координаты, специалист дешифровщик в конечном счете выделит слова «широта» и «долгота», сопровождаемые цифрами, и это станет ключом ко всему коду. Или, другой случай, — если шифрованные сообщения передаются на какой-нибудь склад боеприпасов, а оттуда шлют ответы, и если об этом складе уже кое-что известно — имена офицеров, род войск, местоположение или тип запросов, — дешифровщик, пустив в ход таран интуиции, может разрушить стену таинственности.
Так было и с Тристаном. Прежде всего обнаружилось загадочное явление: радио Тристана, которое годами разговаривало с Кейптауном на нормальном английском языке, начало вдруг через центр связи ВМФ в Пентагоне обмениваться шифрованными радиограммами с кем-то в Вашингтоне. Понять эти послания было невозможно, потому что в них код содержался в коде. Затем последовала одна не менее таинственная радиограмма, явно предназначенная не Вашингтону. Затем, всем на удивление, Тристан отправил два сообщения русским дипломатическим шифром. И наконец последовал обмен кодированными радиограммами между Тристаном и Пекином. Общим для всех посланий было использование кода внутри кода. Первый свет забрезжил в этой путанице, когда удалось предположительно определить «Башню», «Утес» и «Альфу». Все это разворачивалось рывками и скачками в течение воскресенья и понедельника. Но только сегодня утром главный криптоаналитик Фрейтага пришел к нему с рядом своих соображений и предположений, тут же переваренных и проверенных компьютером. И внезапно китайский код рассыпался, как глиняный горшок от сильного удара.