— С Любавой отдыхал? — уточнил я.
— Нет, — насупился он. — Я Любаву с пацанами на две недели к теще отправил.
— Ясно. Решил себе холостяцкую вечеринку устроить?
— Что-то вроде того, — он еще больше насупился. Словно я уже начал вершить над ним товарищеский суд с непременным вынесением порицания за аморалку. А ведь я и в мыслях ничего подобного не держал, вполне понимая его со своей мужской колокольни. Очень впечатлительный молодой человек — Валерка Четыре Глаза. Наверное, даже пеленки во младенчестве пачкать стеснялся. Но ведь пачкал, да? Жизнь — она такая. — Что я — не могу, что ли, от семьи отдохнуть? Имею право.
— Конечно, — я поспешил успокоить его. — Безусловно. Я даже больше скажу — всенепременно. Ты только давай, ближе к телу, а то я до конца истории не доживу. Что с тобой там приключилось?
— Я, Мишок, никого не трогал, — зачем-то сразу предупредил он. — Я не буянил даже. Я вообще трезвый был — всего сто граммов принять успел.
Ну да. Знаю я, как он умеет сто граммов принимать. Организм у него к переработке алкоголя не приспособлен, вот что. Ферментов нужных не вырабатывает. Так что порой ему и ста граммов за глаза хватает. Но то, что буйным при этом он никогда не бывал — факт. Не тот склад характера. Поэтому я на всякий случай кивнул, давая понять, что верю ему и он может продолжать.
— Я, Мишок, девицу там подклеил. Ну, высший класс — все при ней. А что — смотрю, сидит, скучает. Пригласил потанцевать. Потом еще раз. Потом в третий раз пригласил, а тут меня местная охрана схватила, в угол зажала и полную запазуху напихала. Ур-роды! — он огорченно шмыгнул носом. — А главное, Мишок — они у меня бумажник забрали. А там деньги и документы. Куда я без документов? Меня ведь теперь никто и на линию не выпустит.
— Плохо, — посочувствовал я. — А что та шикса?
— А я откуда знаю? Пока это бычье меня буцкало, она куда-то испарилась.
— Так может, она не при чем? Может, ты там между делом стулья ломал? Клиентам в тарелки плевал? А может, танец живота сбацать попытался, а людям техника исполнения не понравилась?
— Да говорю же — трезвый я был! Еще эти козлы мне все время приговаривали — не лезь, козел, в чужой огород, типа, девушка занята и все такое. Короче, Мишок, вломили мне однозначно за нее. Да хрен с ней! Вломили — и вломили. Что, в первый раз, что ли? А вот как мне без документов быть?
— Дело твое — труба, — сообщил я, хотя, подозреваю, он и сам догадывался об этом. — Надо ехать, твои документы вытаскивать.
— Вдвоем? — Четыре Глаза с тревогой посмотрел на меня. И я прекрасно понял его состояние. Он, в конце концов, не был идеальной машиной для убийства, а был простой книгочей и буквоед. Иными словами, если мы поедем за документами вдвоем, это будет равносильно тому, как если бы я поехал туда один. Хотя я тоже далеко не идеальная машина для убийства. Но у меня и в армии специализация серьезная была, да и после я не давал себе расслабиться. Вернее, это жизнь все время подсовывала мне какие-нибудь забавные хипеши, держа в постоянном тонусе. Короче, исходя из этого, таки можно сказать, что по сравнению с Четырехглазым я таки был Идеальной Машиной. Ну, почти. Однако я себя с ним не сравнивал. Я свои шансы оценивал трезво — особенно когда был трезв. Поэтому сказал:
— Мне нравится ход твоих мыслей. Ты, пока сюда бежал, никого из наших не видел?
— Если бы видел, я бы пешком не бежал, — он грустно мотнул головой. — Только Рамс у «Колизея» торчал, но я к нему подходить не стал.
— Правильно, — кивнул я. — С ним на разборку ездить — только несварение желудка зарабатывать. Опять будет по-грузински ругаться, а потом ему дадут по голове или в третий раз челюсть сломают. Придется ехать вдвоем.
Мне не очень улыбалась такая перспектива. Четыре Глаза, судя по всему, тоже был от нее не в восторге. И он предложил:
— Слушай, Мишок, это глупо. Может, поищем кого-нибудь?
— Ты простудился, Четыре Глаза. Где мы сейчас кого-нибудь найдем? Половина наших в такую погоду вообще по любовницам разъехалась. Лежат сейчас в теплых постельках, кости греют. А другая половина кофе лошадиными дозами хлещет в каких-нибудь тошниловках, где их сам Макарец днем с огнем не найдет. А за остальными — что, по всему городу гоняться?