Выбрать главу

- Для начала я бы нарожала ему пяток ребят. Я очень плодовита. А если бы он попробовал меня выкинуть, то я бы ему сунула двустволку между глаз!

- Для начала Сэм Селлерс не доверил бы такой вечно беременной особе должность домоправительницы.

- Можешь мне поверить, с такой особой он бы и пикнуть не посмел, засмеялась Джанет. - И еще получил бы репутацию хама и грубияна!

Морис Бернштейн оказался точен. Его внешний вид не мог не вызвать удивления. Частный детектив не имел ничего общего ни с Хэмфри Богартом, ни с Майком Коннорсом. Он был невысок, толст и лыс; у него была такая бледная кожа, что создавалось впечатление, будто он всю жизнь ел крахмалистую пищу. Курил он беспрерывно, и его короткие толстые пальцы были желтыми от никотина. Он носил очки в металлической оправе, за которыми невинно таращились широко расставленные серые глаза. Должно быть, он толковый специалист, подумал Питер, раз уж Крамер выбрал его. И видит Бог, он совершенно не бросается в глаза. Никому и в голову не придет присмотреться к нему, что, скорее всего, помогает в его работе. Похоже, он несколько смутился, встретив Джанет в обществе Питера.

- Сумасшедший день, - сказал он. - Просто невозможно прийти в себя. Но я думаю, что всем, имеющим отношение к этому делу, крепко достается. - У него был мягкий голос, и говорил он так, словно извинялся за что-то.

- К этому делу? - переспросил Питер.

- К похищению. Убийство Селлерса создало пиковое положение. И что теперь делать? - Бернштейн посмотрел на Джанет так, словно ждал от нее ответа.

Питер объяснил, почему она тут оказалась.

- Могу ли я предложить вам кофе, мистер Бернштейн? - спросила девушка.

- Это было бы прекрасно, - согласился он. Он старается быть вежливым, подумал Питер, с этой незнакомой женщиной. Бернштейн отпустил Джанет легкий поклон. Когда она исчезла на кухне, детектив повернулся к Питеру:

- Я обратил внимание на ваши слова - относительно моей работы на сенатора Вардона и Сэма Селлерса в дополнение к заданиям мистера Крамера.

- А вы... вы в самом деле?

Бернштейн кинул в рот очередную сигарету и с ловкостью фокусника прикурил ее.

- И да, и нет. - Он пожал плечами. - То есть я хочу сказать, что, будь вы врачом, вы же не отказались бы от больного лишь потому, что он деловой конкурент какого-то другого пациента.

- Своеобразная этика, должен признаться, - усмехнулся Питер.

- Вы так думаете? - прищурился Бернштейн. Он присосался к сигарете с такой жадностью, словно это была кислородная подушка. - Я работаю на Уоллеса Крамера около пятнадцати лет. Один из моих лучших клиентов. - Он выпустил клуб дыма. - Первым обратился к моим услугам. Расплачивается как с сотрудником.

- Он же и рекомендовал вас другим, - сказал Питер.

- Над делом Ллойда я работал для него и до процесса, и после.

- Старались что-то выяснить о сенаторе Вардоне?

- Старался найти доказательства, что Вардон подделал свидетельства, которыми потопил Ллойда.

- В то же время вы работали и на Вардона?

- А вы знаете лучший способ что-то разузнать о человеке? - моргнул он серыми глазами за стеклами очков.

- И кроме того, еще и на Селлерса?

Бернштейн кивнул:

- Он был моим постоянным клиентом. Из года в год я выполнял его странные задания. Кто с кем спит; кто кому и за что платит. И все такое. Все, что он использовал в своей колонке. После приговора Джереми Ллойду Селлерс явился в Нью-Йорк для встречи со мной. Узнав, что ему надо, я удивился.

- Собрать как можно больше грязи на сенатора Вардона?

Бернштейн в очередной раз затянулся сигаретой:

- Ага. А судя по тому, как они общались во время процесса, они были друзьями. Селлерс так и трясся от нетерпения. Было совершенно ясно, что Вардон держал его мертвой хваткой, заставив опровергнуть все обвинения в свой адрес. Селлерс же, образно говоря, хотел взять Вардона в такой же оборот. Я объяснил ему, что веду такое же расследование для Крамера и имею перед ним определенные обязательства.

- И Крамер, и я, - сказал он, - мы оба хотим одного и того же. Вы не нанесете ему урона, если будете сообщать мне то, что удастся узнать. Мы оба хотим сломать Вардону хребет.

- Я рассказал мистеру Крамеру о предложении Селлерса, и он был не против, чтобы я получал дополнительный гонорар. Он прикинул, что от Селлерса можно получить сведения, которые иным способом было бы трудно раскопать.

- Кроме того, вы одновременно работали и на сенатора?

- Не совсем так. То есть Вардон появился на сцене несколько позже. Явившись ко мне, он заявил, что ему известно, что я работаю на Селлерса. Он предложил мне приличную сумму за то, что я буду передавать ему всю информацию, предназначенную для Селлерса, - до того, как тот ее получит.

- И вы согласились?

- Не совсем так, - замялся Бернштейн. - Я сказал ему, что если найду нечто, способное в самом деле причинить ему неприятности, то обговорю с ним эту ситуацию. Он засмеялся и ответил, что в таком случае это будет что-то из ряда вон выходящее. Типа - что он спит с премьер-министром Израиля, иначе не стоит и платить. Но, если он признает, что мне удалось разузнать что-то действительно важное, я буду обеспечен на всю жизнь. Я осведомился, может ли он хотя бы намекнуть, каких моих изысканий он опасается. Продолжая смеяться, он сказал, что не собирается вооружать знаниями потенциальных шантажистов. И у меня создалось впечатление, что данные, которые он имел на Селлерса и которые заставили того изменить подход к делу Ллойда, были действительно взрывоопасными. Плюс к этому я понял, что на Вардона имеется столь же горячая информация, а может, еще горячее.

- То есть вы одновременно жонглировали тремя шариками?

- Первым делом я работал на Крамера и лишь затем - на Селлерса. Делал одну и ту же работу, и каждый из них знал, что я работаю на другого. Для Вардона же я лишь изображал видимость деятельности.

- Но если бы вы наткнулись на ту самую информацию типа "тепло-горячо-горячее", вам бы пришлось серьезно разбираться с ним.

Бернштейн пожал плечами:

- Ради него я не стал бы покрывать преступление.

- Питер, - окликнула его из кухни Джанет, - покажи, где у тебя новая банка с кофе.

Питер пошел к ней. Джанет встретила его с той самой банкой кофе в руках. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами.