Выбрать главу

Сложил он так и, если посмотреть на стихи сегодня,– не очень хороши они. Тогда же – других, что ль, лучше они были,– только все восхитились ими.

77

В давние времена жила статс-дама по имени Такакико. Она скончалась, и обряды на семью-седьмой день свершались в храме Ансёдзи. Тогда же жил и удайсё[101] Фудзивара Цунэюки. Он был при тех обрядах и на пути возвратном заехал в дворец Ямасина, где проживал принц – священнослужитель Ямасина. Там пущен был водопад, проведена ручьем вода – искусно все было устроено, и Цунюэки принцу молвил: «Все это время издали служу я вам, вблизи служить еще не приходилось... Сегодня же вечером я здесь к услугам вашим».

Обрадовался принц и приказал устроить помещение для ночи. Однако Цунэюки, от принца выйдя, со своими спутниками стал совещаться: "Прислуживаю в первый раз я принцу... Возможно ль так оставить это? Когда, в свое время, был приезд высочайший в Сандзё[102], нам был доставлен с побережья Тисато в провинции Ки очень красивый камень[103]. Так как был он поднесен нам уже после высочайшего приезда, его поставили в канавку перед помещением одного человека. Принц любит островки[104]. Ему этот камень преподнесем!"– сказал так он и из приближенных людей своих послал за ним. Спустя недолго они принесли его. Камень этот на вид был еще лучше, чем понаслышке. «Преподнести его так – слишком просто»,– сказал Цунэюки и приказал своим стихи сложить. Правого конюшенного приказа начальником бывший кавалер, зеленый мох нарезав,– с подобием картины на лаке,– стихи сложив такие, камень преподнес:

"Недостаточно, конечно... но заменим скалой! Нет средств ведь показать тебе сердц'а, цвета чьи людям не видны..."

Так сложил он.

78

В давние времена в одном роду родился принц[105]. В комнате родильницы все стихотворения слагали. Дедом приходившийся двоюродным новорожденному кавалер сложил:

"У врат моих – в ладоней тысячу бамбук расти коль станет, – летом иль зимою – кто ж под ним не сможет скрыться?"[106]

79

В давние времена был человек, который в разрушенном жилище цветы глициний посадил. Они цвели очень красиво. В конце марта, когда накрапывал дождь, он, цветов нарвав и их преподнося одной особе, так сложил:

"Промок я насквозь, но все ж, невзирая, нарвал я глициний! Подумал – не много весенних осталось уж дней..."

80

В давние времена проживал один вице-канцлер.

Себе устроив очень красиво жилище у реки Камогава в округе линии шестой, он там и поселился. В конце октября, когда во всем цвету пышнели хризантемы, когда клен красный тысячью цветов взору представлялся, созвав своих всех сыновей, он с ними ночь напролет развлекался за вином; когда же ночь сменялась уж рассветом и уходить собрались все, слагать все стали стихотворения, восхваляя красу того дворца.

Бывший тут же ничтожный старец[107], внизу у деревянной галереи бродивший[108], когда все кончили слагать, сложил:

"Когда ж успел сюда прийти я в Сиогама? И вам сюда б, челны... Что в утренней тиши за рыбной ловлей..."

Если поехать в провинцию Митиноку, то местностей красивых очень будет много. Но нет у нашего микадо, во всех шестидесяти слишком провинциях, такого места, чтоб похоже на Сиогама было. И вот поэтому тот старец, дворцом восхищаясь, и сложил: «Когда ж успел сюда прийти я в Сиогама...»

81

В давние времена жил один принц – принц Корэтака по имени. Дворец был у него в местности Минасэ в сторону туда – к Ямадзаки. И каждый раз, когда во всем цвету бывали вишни, он направлялся в этот дворец. В это время с собою брал обычно он кавалера, что служил начальником правого конюшенного приказа. Прошли года и поколения с тех пор,– давно уж это было, от чего и имя кавалера в забвение погрузилось[109].

Однажды принц, не очень охоте предаваясь[110], за вином все время сложением занимался стихов японских[111]. Вишни в замке у взморья Катано, где на этот раз происходила охота, были особенно красивы. Под сень этих дерев сойдя и наломав ветвей, украсив ими свои прически, все здесь бывшие – и высшие, и средние, и низшие – стихи сложили. Кавалер, начальником приказа конюшенного бывший, сложил.

"Если бы на свете никогда не цвели цветы вишни,– сердце волнений не знало б весною..."

Так сложил он. А стихи другого: –

"Лишь потому, что цветыоблетают,милей они вдвое...В суетном миречто может быть долгим!"

таковы были.

Когда они, поднявшись из-под сени дерев, в обратный путь направились, смеркаться день стал. Тут люди, бывшие при принце, с поля – из Минасэ – принесли вина. «Вино это давайте выпьем»,– молвил принц, и все, отправившись искать хорошее местечко, до местности добрались, «Рекой небес» что называлась[112]. Вино принцу подносил тот кавалер – начальник конюшенного приказа. К нему принц обращаясь, проговорил: «Темой взяв, как мы с охоты у Катано сюда пришли к „Реке небес“, стихи сложи и вместе с чаркой мне их преподнеси!» И тот сложил и принцу преподнес:

вернуться

101

Удайсе – звание, см. предыдущий эпизод, прим. 99.

вернуться

102

Согласно комментаторской традиции, в местожительство отца Цунэюки.

вернуться

103

Разумеется, для поднесения микадо. Такие камни употребляются в Японии для устройства различных прихотливых украшений в садах.

вернуться

104

Имеются в виду особые украшения садов.

вернуться

105

Т. е. у женщины, принадлежащей к какому-то роду и бывшей женой или наложницей императора, родился от него сын.

вернуться

106

Намек на новорожденного принца, который станет покровителем всего рода своей матери.

вернуться

107

Условное обозначение: имеется в виду здесь, по-видимому, кавалер – главный герой большинства эпизодов; к тому же и японское слово окина – буквально «старец» – может прилагаться вовсе уж не к столь почтенным по возрасту людям.

вернуться

108

Т. е. в соответствии со своим «ничтожеством» не имевший права войти в помещение, но бродивший внизу той галереи, которая окружала центральное, устланное циновками, место. Все это, конечно, совершенно условное повествование.

вернуться

109

Намек все на того же вероятного автора всего произведения – Аривара Нарихира.

вернуться

110

Появление здесь разговора об охоте несколько неожиданно. Можно было бы при переводе этого избегнуть, так как слово кари – «охота» означает также «пикник, экскурсия с целью любования прелестью цветов». Но названия местностей, идущих дальше, заставляют думать, что все же вся компания занималась и охотой – соколиной, по всей вероятности: эти местности были знамениты именно такой охотой и составляли охотничьи угодья двора.

вернуться

111

Специальное указание на танка, так как мужчинам более приличествовало бы писание китайских стихов.

вернуться

112

«Река небес» – название Млечного пути. С нею связан миф о двух созвездиях – Ткачихи и Волопаса, которые, находясь по разным сторонам Млечного пути, раз в год близко подходят друг к другу, что дает повод к неисчерпаемым сравнениям, уподоблениям, повествованиям – особенно в области эротики. Последующие стихи имеют в виду именно этот миф.