Соланж опять не смогла рассердиться, смеясь словам фамильяра, и даже признавая его правоту. Она никогда не была добрым человеком, осознавала это и гордилась собой, своим честолюбием и целеустремленностью. Она все время доказывала всем, что она лучшая, а этим утром она просто завтракала курицей, сидя в своей постели, без столовых приборов и слуг на подхвате. И она была счастлива.
— Надо собираться, Гастон. Не знаю, как ты, а я хочу исследовать лес и подземелье Академии.
— Ну так собирайся! Моя шкурка всегда на мне, это тебе надо надеть кучу тряпок.
Облачившись в простую одежду, Соланж накинула просторную куртку, зашнуровала сапоги, и отправилась гулять в одиночестве, подальше от коллег и учеников. Последним было запрещено бродить в лесу, но на преподавателей запрет не распространялся, и девушка с удовольствием вдыхала запахи леса, чувствуя, как кружится голова от кислорода.
В Париже ей не было дела до природы: в больших городах люди помнят о том, что постоянно у них перед глазами. Это деньги, развлечения, карьера, непрекращающееся кипение жизни.
— Ланж! — рыкнул фамильяр, и девушка ощутила прилив угрозы.
Она спряталась за широким стволом, создавая вязь. Энергия разошлась широким потоком, и заклинание опознало Диану Окскую, ту самую студентку шестого курса, напомнившую внешностью Флер Андре.
— А вот и первая нарушительница, — хмыкнул расслабившийся Гастон.
— Надо вернуть ее в замок.
Но девчонка бесследно исчезла.
— Вот зараза!
Соланж усилила вязь, вкладывая много энергии, однако заклинание не находило ни одной живой души в радиусе действия.
— Ладно тебе, давай сделаем вид, что никого не было.
— Нет, Гастон, так нельзя! Ты же помнишь, почему Онежский запретил студентам выходить за пределы Академии! Один из оборотней исчез, и нашли его едва живого. Он до сих пор находится у лекарей. Вдруг с девчонкой тоже что-то случится, и ее жизнь будет на моей совести.
Он не успел сказать ни слова, как на грани слышимости раздался крик.
— Туда!
Диана умолкла, но они запомнили направление, и мчались на пределе своих возможностей. Гастон обогнал хозяйку: его нюх играл им на руку.
— Мы уже близко, я чую кровь.
Еще пять минут, и фамильяр резко повернул направо, останавливаясь у дерева с вылезшими на поверхность корнями. Соланж подбежала к нему, и увидела студентку, лежащую лицом вниз.
— Она… — ее голос дрогнул, но изучающая вязь показала, что Диана жива.
— Дышит, — подтвердил Гастон.
— Надо связаться с Онежским.
Она материализовала вязь, вплетая увиденное, и отправила Дмитрию.
Девочка глухо застонала.
— Эй, ты меня слышишь? Это Соланж Ганьон, твоя преподавательница. Я вызвала помощь, с тобой все будет хорошо.
— Ммм, больно, — хрипела студентка. — Напали, со спины.
— Тише, не разговаривай.
— Как и на Герца.
— Кого?
— Оборотня, моего… друга. Меня не пускали к нему, не говорили, что с ним, но я подсмотрела, было много крови.
— Значит, тот парень — твой друг, и ты пошла в лес искать того, кто это с ним сделал?
— Да, — рыкнула девушка, кусая рукав куртки.
На спине проступило пять кровоточащих порезов, глубоких, судя по всему. Гастон принюхивался к ним, но не мог определить, кто их нанес.
«Где же помощь!» — мысленно воскликнула Соланж, и, как по заказу, рядом раздались голоса. То были Дмитрий Онежский, декан магов Бунин и четверо лекарей.
Спустя пару часов Ланж сидела в кабинете ректора, судорожно дуя на горячий чай. Гастон с видом льва восседал у ее ног, с вызовом смотря на черного кота — фамильяра Дмитрия. Сам Онежский ходил из угла в угол, и на лице его читалось плохо скрытое раздражение.
— Вот же глупая! — воскликнул он, остановившись. — Решила в одиночку искать в лесу убийцу! Ну уж нет, ее я точно исключу! Пусть лучше дома сидит, под надзором родителей. Хотя бы в безопасности будет.
Парижанка элегантно сделала глоток, отложила чашку, и заметила:
— Не стоит торопиться, господин Онежский. Насколько я поняла, Диана влюблена в того оборотня.
— Она сама так сказала?
— Она назвала его «другом», но ее интонация в тот момент и маленькая запинка без труда позволили расшифровать ее истинное отношение к парню. Так вот, она всеми способами пыталась узнать, как он, но ей не позволили навестить «друга», и не сообщили, как он. Потому она и решилась на такой отчаянный шаг, чтобы сделать хоть что-то, а не сходить с ума, сидя в крепости.