Под грозным взглядом Бунина Борис Бравадин заметно сник, хотя не оставлял попыток оправдаться.
— Я просто хотел пожелать доброго утра мадмуазель, и предложил свою помощь, если она пригодится.
— Помощь? От вас? И чем вы можете быть полезны моей коллеге? — от гнева он перешел к веселью. — А я, декан факультета магов, могу к вам обращаться в случае необходимости? А декан ведяв или оборотней?
— Что у вас там про оборотней?
Шесть пар глаз (включая Соланж, Бориса, Бунина и их фамильяров) повернулись на резкий голос, и увидели нахмуренного господина Рыкова, возглавлявшего факультет оборотней.
— Ну? — нетерпеливо повторил он.
— Ничего особенного, — ухмыльнулся Бунин. — А вы тоже по делу с утра в библиотеку? Наша мадмуазель явилась изучать историю, — он указал рукой на книгу, — до конца занятий подождать не смогла. Студент Бравадин здесь для оказания помощи преподавательскому составу, что и умиляет, и пугает одновременно (кто знает, кому достанется привилегия стать следующим ректором, может и этому юноше удастся свершить чудо?)
— Так вы считаете, чтобы стать ректором, необходимо только чудо?
Восемь пар глаз обратились к Дмитрию Онежскому, наблюдавшему за необычным собранием в библиотеке.
— Ну что вы, никто так не считает, господин ректор, — с издевательской почтительностью ответил Бунин, но что-то в его тоне намекало больше на издевательство, чем на почтение.
— А вы сами что здесь делаете? — прищурившись спросил Рыков. — У полок с историей Российской империи. Тоже знания освежаете? Или решили покуситься на власть главного библиотекаря?
— Пока что главный библиотекарь здесь я! — в разговор вступил новый голос, и десять пар глаз обернулись к Илье Мизинцеву. — И я настоятельно вас прошу покинуть библиотеку, немедленно!
Соланж, студент Борис Бравадин, деканы Бунин и Рыков, а также ректор Онежский и пять их фамильяров под надзором строгого Мизинцева вышли из библиотеки. Ланж попыталась спрятать за спиной книгу, но Илья забрал ее, велев приходить вечером, и не нарушать правила пользования книгами.
— Да, он весьма ревностен, когда дело касается его обязанностей и любимой библиотеки, — со смешком сказал Бунин, повернулся, едва заметно подмигнул Соланж, и уверенным шагом покинул собрание.
— Студент, составьте мне компанию! — бросил он, не поворачивая головы, но таким тоном, что Борис не посмел ослушаться.
Рыков сверкнул глазами, и, не говоря ни слова, умчался в подземелье.
— Какое утро у нас. Однако! — весело заметил Онежский.
Соланж посмотрела ему в лицо, и заметила, что с начала учебного года он заметно осунулся, бородка отросла, хотя по-прежнему была ухоженной, но морщины вокруг глаз усилились, и общее впечатление свидетельствовало о затяжной бессоннице.
— Ты видел, Гастон, в каком он состоянии? — спросила она у фамильяра, когда они остались наедине. — В Академии явно что-то творится!
— А знаешь, что я еще заметил? Что все утренние посетители библиотеки явились к одному и тому же стеллажу с книгами по истории России.
Глава шестнадцатая, рассказывающая о распознавании темных магов
15 октября 1830 года по Арагонскому календарю
Вся Академия изводилась без новостей о состоянии пострадавших, но утром пятнадцатого октября и Герман Герцог, и Диана Окская появились на занятиях. Что происходило у оборотней, Ланж не знала, но, когда она начала опрашивать шестикурсников по теме урока, дверь резко открылась, и порог переступил декан Бунин. За ним с видом покорной овечки шла Диана.
Ребята не осмелились выказать свои эмоции из-за присутствия декана, и он поспешил раздать предупреждения:
— Наши ученики полностью восстановились после недавних инцидентов. Вопрос исчерпан, и, если вы начнете давить на студентку Окскую — я устрою вам торжественные проводы посреди учебного года.
Грозный взгляд прошелся по каждому присутствующему, и даже Борис опустил глаза. Ланж мягко улыбнулась девушке, и указала рукой на ее парту. Диана кивнула, молча устроилась, и весь последующий урок не отрывала взгляда от сцепленных рук.
Ланж Ганьон была рада, что ее фамильяр исцелился, и находился рядом, потому что ей как никогда нужна была его поддержка: одно присутствие этой девушки вымораживало внутренности. Ланж не понимала, почему студенты не выбегают с воплями из помещения. Лично она с удовольствием сделала бы это, так как бледное лицо Дианы и исходящий от нее холод отдавали чем-то… мертвым. Не живым, потусторонним, неестественным.