Пока Борис отвечал, Соланж бросала взгляды на учеников, якобы чтобы удостовериться в их внимательности, но на самом деле ее интересовала одна единственная ученица, которая так и не подняла глаз от своих рук, но была напряженной, натянутой, как струна.
Поставив хорошую оценку Бравадину, Ланж завалила детей работой на дом. Они зароптали, но преподавательница строго их прервала:
— Мы готовимся к первым практическим занятиям по защите от темной магии, поэтому вам необходимо изучить все, что я вам задала.
Недовольство сменилось возбуждением: шестикурсники давно мечтали научиться делать такой же барьер, как Ганьон в начале года.
— А теперь можете быть свободны!
Большинство торопливо покинуло помещение, и Соланж позвала к себе Диану. Фамильяр не изменил расслабленной позы, но девушка чувствовала, как он взведен.
— Диана, — назвала она ее по имени, от чего ученица опять вздрогнула, — я надеюсь, ты действительно хорошо себя чувствуешь, и посещение занятий не причиняет тебе вреда.
— Все хорошо, мадмуазель, — произнесла она тихим голосом.
— В любом случае, я рада, что ты поправилась, и снова присоединилась к нам! Если у тебя будут сложности в учебе, или понадобится моя помощь, ты всегда можешь обратиться ко мне.
— Благодарю, вы очень добры.
Соланж не уловила в ее тоне и тени эмоций, но заметила кое-что, что до смерти ее напугало. Судя по ментальной связи с Гастоном, он тоже это понял.
В коридоре раздался шум, и в кабинет влетела Пелагея Крысина.
— Мадмуазель, там, там!.. — она указывала рукой на дверь.
— Что случилось?
— Драка, скорее!
Глава семнадцатая, рассказывающая о переставшем биться сердце
15 октября 1830 года по Арагонскому календарю
— Прекратите немедленно!
«Ни минуты покоя в этом учебном заведении!» — почувствовала мысли своего фамильяра Соланж.
Ученики окружили двух парней, и, когда девушка решительно растолкала подростков, перед ней предстали Борис Бравадин и Олег Кумцев. У последнего был разбит нос.
— Драка? — спросил суровый голос, и рядом с Ланж появился Бунин. — Поздравляю, вы у меня первые кандидаты на отчисление. Живо за мной!
Зрителей драки он одарил таким зверским взглядом, что коридор мигом опустел. Соланж отправилась вместе с ними в деканат, и первой господин Бунин заслушал ее.
— Значит, студент Кумцев проявил к вам неуважение, а студент Бравадин заслужил хорошую оценку, — подытожил декан. — А после занятия они что-то не поделили, и подрались. Ну так, что вы скажете, дуэлянты?
Парни молчали. Олег зажимал нос, который сильно кровоточил. Его лицо могло посоперничать белизной со снегом.
— Простите, господин Бунин. Может, сначала стоит отвести студента Кумцева к лекарям?
— Сначала они должны ответить на мой вопрос. Бравадин, — обратился он к Борису, — ваш однокурсник сейчас сознание потеряет от кровопотери и боли. Скажите мне, из-за чего вы подрались, и мы отведем его в больницу.
Мальчишка с непередаваемой гаммой чувств посмотрел на всех присутствующих, в особенности на Ланж, и проницательный декан тут же попросил парижанку оставить их.
— Нет, я должна быть здесь! Все-таки это произошло после моего урока.
— Мадмуазель, вам нужно готовиться к следующему занятию. Поверьте, я разрешу данную ситуацию, я ведь декан в конце концов!
Соланж поняла, что Бунин по-хорошему просит ее убраться, и не стала больше спорить. Сейчас ей надо думать о занятии с восьмым курсом, который тоже не отличался покорным нравом, и она так глубоко ушла в свои мысли, размышляя о Диане, драке, дневниках и тайнах Исетской Академии, что не заметила, как от стены отделилась тень.
Первым отреагировал Гастон:
— Пррочь! — прорычал фамильяр, злобно щерясь.
Герман Герцог лишь презрительно ухмыльнулся, обнажая куда более внушительные клыки.
— Какой славный песик! Не хорохорься, мне известно, что силенок у тебя практически нет, ты все отдал, чтобы сохранить жизнь своей хозяйки.
Ланж побледнела, не представляя, как он мог об этом узнать.
— Я теперь многое чувствую, — пояснил он в ответ на ее удивленный взгляд. — И в тот день в подземелье я учуял на тебе след смерти. Ты пыталась избавиться от своей жизни, и фамильяр вытащил тебя с того света.
— Вы забываетесь, юноша! — на смену страху пришло раздражение. — Не нужно мне «тыкать», я все-таки преподаватель, а вы — ученик. И перестаньте молоть вздор!