— Пошла прочь. Повторять не буду, — раздалось позади парижанки.
Гастон немедленно развернулся, скаля клыки, Соланж же не отрывала глаз от Окской, боясь даже на секунду потерять ее из виду. Диана не моргала, ее грудь не шевелилась, а взгляд выражал беспощадную жестокость. Однако же через секунду ее губки изогнулись в трогательной улыбке, она кивнула преподавательнице, и легким шагом спустилась в подземелье.
— Надеюсь, с вами все в порядке.
Глаза девушки и декана магов схлестнулись в жестком поединке.
— Я могу за себя постоять.
— Да, видел, и остался в восторге! Превосходная работа, мадмуазель!
Их фамильяры сверлили друг друга не менее напряженными взглядами.
— Так вы знали правду? — не выдержала Ланж.
— Естественно, я же не глуп! Видели бы вы Герцога, когда мы наши его в лесу: он был едва живой, и такой агрессивный, что мы едва его погрузили в лечебный сон. Правда, лечебный сон быстро перешел в мертвый, а потом ученик открыл глаза, и стал чудовищем. Но никому не было до этого дела.
— То есть вы теперь скрываете существование мертвецов в Академии?
— Это не лучшее место для разговоров, может…
— Я никуда не пойду, пока не удостоверюсь, что вам можно верить.
Бунин понимающе кивнул.
— Это логично, что вы хотите удостовериться в моей принадлежности к живым. Сплетите вязь, пожалуйста.
Ланж последовала совету, и заклинание распознало живую энергия, но магию можно обмануть, если обладать соответствующими знаниями. И декан отследил ход ее мыслей, улыбнулся, и завел руки за спину.
— Мое сердце бьется. Проверьте.
Понимая, что на кону ее жизнь, Ланж осторожно приблизилась к декану, глядя на его спокойное лицо снизу-вверх. Фамильяр внимательно следил за его движениями, и девушка решилась: приложила ладонь к его груди, и сразу же почувствовала удары сердца, размеренное шевеление грудной клетки. Бунин улыбнулся, смутив Соланж, и накрыл ее ладонь своей рукой. Теплой рукой, как у каждого живого человека.
— Вот видите, я не мертвец. Но я знаю, что они существуют, и в одиночку пытаюсь защитить учеников от нависшей опасности. Ректор он… Он тоже знает, но они с Мизинцевым и Рыковым заодно.
Девушка кивнула, вспомнив подслушанный обрывок разговора.
— Вы не один, господин Бунин. И нам действительно стоит поговорить.
Через десять минут они уже сидели в кабинете декана.
— Так как ректор заставил вас хранить молчание? — допытывалась Ланж.
— Очень просто. Сказал, либо я умолкну, и продолжу работать, либо меня отсюда «попросят». У него есть связи, ему покровительствует сам губернатор, граф Павел Петрович Сухтелен.
— Я слышала о нем только хорошее.
— Разумеется, наш губернатор уделяет много внимания национальным вопросам, ибо на наших землях живет достаточно разных народностей. Да и в других сферах от него одно лишь добро губернии.
— А еще он ратует за просвещение народа, поддерживает насаждение грамотности, и спонсирует из личных средств Академию.
— Вы хорошо осведомлены, — хмыкнул Бунин. — Да, он благородный человек, могущественный маг, прогрессивный и преданный короне, но вряд ли он знает обо всем, что творится в губернии. Например, в подземельях Академии. Хотя… у меня есть поводы сомневаться в его кристальной чистоте.
— Отчего же?
— Последние годы у нас в губернии лютовала холера, наверняка вы слышали. Много людей погибло, граф приглашал лекарей отовсюду, приказал следить за прибывающими из соседних губерний, чтобы не натаскали нам заразы. Только вот я теперь думаю, была ли это холера, или что-то другое?
Глаза девушки расширились.
— Как губернатор может такое замалчивать?
— Странный вопрос, мадмуазель. Чтобы не чернить репутацию губернии, и, соответственно, свою собственную.
Глава двадцать третья, рассказывающая о первом письме из Парижа
1 ноября 1830 года по Арагонскому календарю
Конец октября закончился для Ланж простудой, и около недели она боролась с больным горлом, пока лекари отпаивали ее приятными на вкус чаями. Как оказалось, они не использовали магию для лечения простых недомоганий, что и раздражало (в Академии Борре любая царапина сопровождалась бригадой медиков и полномасштабным расследованием), и радовало. Ей пошел на пользу небольшой отдых и отсутствие мертвецов перед глазами.