Мара знала, что перерожденные не могут испытывать любви, жалости еще каких-либо светлых чувств, а значит, природа тяги Герцога к парижанке не имела опасной подоплеки, и не ставила под сомнение его преданность. Раз ему нужна эта игрушка — он ее получит, но от Дианы действительно стоило бы избавиться. Чем-то эта бесящая заноза напоминала Машу, ее старшую дочь.
Когда-то Мара была Варварой, супругой Федора Лаврентьева, не самого богатого, но благородного дворянина, который любил всем помогать, и как-то вмешался не туда, куда следовало. Мара помнила, как ночью в ее опочивальню проскользнула тень, как когти чужака пронзили ее тело, как из горла вырвался крик. Весь следующий день она лежала в бреду, а еще через день умерла.
Лунная ночь, когда ее выкопали из земли, ознаменовала новую жизнь, в которой она стала Марой, названной в честь старой богини смерти, отринутой смертными в угоду Красной Церкви. Ничего, они еще окрасят мир красным цветом, окропят кровью людей, чтобы ее повелитель, сделавший ее мертвой, наконец исполнил свое предназначение!
И первой падет Исеть.
Глава пятьдесят седьмая, рассказывающая о доблести в бою и чести в тылу
25 марта 1831 года по Арагонскому календарю
Старая комната, старая одежда, письменные принадлежности, книги — все было в точности как в тот день, когда она в последний раз была у себя, до ареста и перевода в тюрьму. Когда несколько дней назад Сухтелен подготовил документы, она снова вошла в стены Академии свободным человеком. Ректор выстроил всех оставшихся учеников, и объявил об оправдании Соланж Ганьон и Ивана Бунина. Девушка готовилась к новой борьбе за свое доброе имя среди студентов, но они отреагировали бурными аплодисментами, и были искренне рады возвращению парижанки.
Служанки помогли привести комнату в порядок, ибо после убийства Алии здесь утроили полномасштабный обыск, а если точнее — перевернули все вверх дном. Девушка подошла к гардеробу, глядя на казахский наряд. Сколько сразу нахлынуло воспоминаний! А рядом висел бордовый костюм под цвет факультета магов, еще дальше — парочка платьишек из Парижа, остатки былой роскоши, и, разумеется, простая одежда, более подходящая ее положению.
Выбрав преподавательский костюм, Соланж привела себя в порядок, и отправилась на занятие с седьмым курсом, как ее перехватил в коридоре Эно, фамильяр ректора, и попросил проследовать за ним.
— Нам пришла весточка от кочевников, — напряженно прошептал он. — Наш враг уже на подходе.
Значит, задуманная Дмитрием провокация удалась! Мертвецы перешли к наступлению, и судьба Академии, да и всей губернии решится в ближайшие дни. Они ожидали подобного, но теперь Ланж охватил страх, что они не справятся, проиграют, что эти стены станут свидетелями расправы над детьми, и мертвая угроза расползется по всем землям, отравляя город за городом, пока не останется никого живого в этом мире.
Гастон, ее верный фамильяр, рассеял страшные видения, поделившись с ней мысленной порцией уверенности и боевого духа. Он словно говорил, что после пережитых страданий не им бояться Мары, а ей, падали, придется отвечать за погубленные жизни и пытки в остроге.
В общем зале Дмитрий уже поведал ученикам о мертвецах, которые идут штурмовать Академию, и, надо отдать им должное, никто не выглядел особо удивленным. Студенты давно догадались, что их готовили к бою, и поспешное бегство двух факультетов лишь подтвердило их подозрения, но никто и помыслить не мог, что сражаться придется с нежитью.
— Я не прошу вас биться! — объяснял Онежский. — Мы надежно спрячем вас в подземелье, но, если мертвецы прорвут нашу оборону, вы должны будете защищать себя, как вас учили.
Недовольные ученики гудели, как улей.
— И что, мы будем сидеть подобно крысам, забившись в свои норы, пока какие-то твари будут пытаться уничтожить Академию? — недовольно кричал какой-то оборотень.
— Верно, мы тоже будем сражаться! — вторил ему маг с восьмого курса.
— Поэтому нас учили заклинаниям на неживые объекты! — вскричала Пелагея Крысина. — Мы готовы!
Первым отреагировал декан Рыков:
— Значит так, хотите быть полезными, тогда два старших курса моих оборотней будут сражаться, младшие отправятся в тыл, охранять раненых и лекарей. Согласны? — повернулся он к ректору, на что тот кивнул.