Пациент перестал кричать и извиваться. Его глаза широко распахнулись, искаженное гримасой лицо расслабилось. Болевой шок отступал.
— Мамочка... — отчетливо произнес он.
— Начинаем операцию, — отдал команду врач.
Отряд хирургов и ассистентов встрепенулся, входя в привычный операционный режим.
Эрех стойко держал.
На сегодня это была уже третья операция, первая пришлась на час Черной Кошки, когда он, только успев закончить все свои ночные занятия и, естественно, не поспав, был вызван обратно в госпиталь по причине обрушения балок на складах у реки. К счастью, там были только ночные рабочие. К несчастью, все они оказались в дежурном Чистом Сердце. Этот был третьим.
Эреху было привычно держать оперируемых только краем себя, не погружаясь глубоко, потому что, все же, операция — это не то, что ты хочешь чувствовать в полной мере. Но сегодня он еле справлялся, все время то вываливаясь вовне, то, наоборот, ныряя глубже, чем следовало. Ментальная сторона человеческого организма или Мир-в-Душе, как называл его наставник Эгмар, любила шутить с не выспавшимися, измотанными целителями. Потому что первое правило целителя — спать. Не менее восьми часов. И мечты о светлом будущем в это правило никак не умещались.
Эрех вздохнул и опять чуть не рухнул внутрь. В незанятой части сознания промелькнуло недовольство собой. Юноша мысленно вздохнул и вернулся к своим делам: концентрации и подслушиванию того, что происходит в операционной. Было жутко интересно.
— Ножницы! — приказал ведущий хирург госпиталя, доктор Бак.
Требуемое легло в окровавленную ладонь.
— Пинцет. Да держите же вы, держите! Растяните края раны!
Раздался лязг и топот.
— Перекись!
Зачем им перекись? Свободная часть разума продолжала осмысливать происходящее. Они еще не зашивают, слишком рано... Так зачем?
Грохот, раздавшийся сбоку, заставил Эреха вздрогнуть и чуть не потерять контроль. Это уже никуда не годилось. По крайней мере, когда он попал на Боятскую кампанию его даже близкие взрывы снарядов не могли выбить из положения. А тут? Позор!
— Идиот! Кривые твои руки! Ты что, не смотришь, что делаешь?! — это был кто-то из ассистентов, Эрех еще не успел научиться различать их голоса.
— Доктор Бак! Доктор! Смотрите! Он бледнеет! Его дыхание!
— Ах ты ж!.. Держи тут, держи! Что происходит? Ассистент!
— Это гемоторакс, — вмешался в крики чей-то спокойный низкий голос. — Травматический. Он же из-под завалов. Надо дренировать.
И только когда фраза отзвучала, Эрех сообразил, что голос был его. Мамочки!
Он зажмурился до цветных кругов под веками, кожей ощущая ошеломленную тишину. Все! Он больше никогда, никогда не будет нарушать заветов наставника Эгмара. Если его, конечно, после эдакого выступления оставят в госпитале...
— Шприц сюда! — рявкнул доктор Бак.
Эрех одним усилием перепуганной воли отрешился от происходящего и уцепился за лежащего на операционном столе мужчину, как утопающий за брошенную ему ветку. Лишь бы не выгнали! Лишь бы!
Сколько времени длилась операция, он не мог сказать. Не считал, боялся. Мало того, до последнего держал пациента, пока не вышли из операционного кабинета все участники действа и оставшаяся для транспортировки прооперированного в палату медсестра тронула его за руку. Только тогда Эрех решился приоткрыть один глаз. В конце концов, он не может прятаться тут до скончания века или, хотя бы, до вечера. И он мужчина! Он должен быть храбрым!
Ну, или пусть его речи спишут на обычные чудачества усталого целителя, который слишком глубоко залез в организм умирающего больного. А? Пожалуйста, пресветлая Наэма!
— А я тебе персиков поставлю, — шепотом посулил богине Эрех и высунул нос наружу. Вроде никого. Он на цыпочках проскользнул в коридор, намереваясь тихо сбежать, и тут...
— Как тебя зовут? — голос, раздавшийся сзади, был низким и хриплым. Эрех прекрасно его знал.
— Э... — его собственный сорвался. — Эрех... Эрех н-но-Тьен. Ээээ... Мастер хирург. Простите... простите меня... я...
Он подавился извинениями, потому что сзади раздались шаги и на плечо Эреху опустилась тяжелая мужская ладонь.
— Ты сегодня спас пациенту жизнь, Эрех. Ты знаешь это?
Эрех оцепенел. Ему показалось, что от усталости разум шутит с ним. Не может такого быть! Он же...
— Мне понравилось, что ты умудрился сохранить самообладание и способность к анализу, даже удерживая пациента. Это о многом говорит. Ты изучаешь медицину?
— Д-да... — кажется, это были не игры разума, а реальность. — Я прошел два года медицинского курса в Университете Маэдда Третьего, и еще полгода ходил вольнослушателем на кафедру хирургии...