Эрех еще раз облизал кровоточащие пальцы и, с удивившим его самого воодушевлением, процитировал парочку наиболее красочных вариантов из учебника по судебной медицине. С подробностями.
Боро Кутираи из Валай-куты побелел под слоем зеленой тины и принялся исповедоваться.
Он действительно поставлял новый наркотик богатым отпрыскам Альмейры. Нет, он не знает откуда — к нему пришел один его родич, который предложил небольшой опыт по выведению нового товара на рынок. Товар был хорош, привыкание с первой пробы, никто не помер, разве есть причины отказаться? Нет, это была лишь третья партия, тул Ойзо принимал с первой. Как почему? Он был завсегдатаем его домика, перепробовал все и во всех комбинациях, даже эфесских лягушек, но его не увлекало. Не более двух проб подряд, потом тулу становилось скучно. Как сюда попал? Друг его привел где-то с год назад, вроде как раз тул вернулся из Асталота. Нет, больше партий не было, и апэ Боро и вправду не знает, откуда товар. Родич исчез как раз перед четвертой поставкой, тул Ойзо вон тоже приезжал пару дней назад, просил про запас, а нету...
— Когда приезжал? — Рейке прервал истерический поток слов, вскинулся, как охотничий пес.
— Два дня назад...Или три... Вернее, накануне дня Крысы, вечером.
— Именно приезжал?
Боро замялся, не понимая смысла вопроса.
— Я к тому, что у вас в ваших трущобах тачка садовая не пролезет, что значит — приезжал?
— А! Так он мне сам сказал, что оставил наемную коляску у гостиницы «Северные ворота» и очень спешит, потому что ему еще надо успеть съездить в Мимири...
Эрех тоже встрепенулся и сделал стойку. Мимири называлась деревушка в двух милях от заброшенной королевской резиденции, места, где он нашел тело.
— А зачем магистратову сынку на ночь глядя переться в деревню? — вкрадчиво уточнил сыщик.
— Я не знаю. Пес их разберет, богатых ублюдков, — с неожиданным презрением отозвался владелец чумного домика, торговец дурью. — Но он часто туда ездил в последний месяц. Он и у меня-то не реже раза в два дня бывал и почти все время потом ехал в Мимири...
Рейке вдруг оглянулся на Эреха и подмигнул ему. Эрех почувствовал, что, помимо собственной воли, расплывается в улыбке.
Наконец-то они напали на след.
Глава 4. Еще один труп
Йон сидел на бревне и смотрел как расцветает утро. Колокола Речной башни отбивали час Голубя, в десяти шагах, шумно сопя, пытался выпутаться из веревок вымоченный в колодце Боро Кутираи. Как раз его персона и занимала мысли сыщика — тот старательно решал, что с ним делать.
Идея пойти и сдать в магистрат отпала сразу, мешал труп Ойзо, лежащий под стеной ледников в Синем квартале. Вариант с прибить и прикопать — или утопить в том же колодце — не устраивал по причине наличия наследников и родичей, который обязательно придут предъявлять претензии за невинно павшего торговца чумой. Мелкий мог пострадать, за себя-то Йон совершенно не беспокоился. Хотя... а если они к нему в дом влезут и все накопленные деньги сопрут?!
Он решительно вскочил и направился к лаэсту, тот как раз закончил выпутываться из веревок, и даже довольно бодро, для человека, у которого все тело должно было основательно онеметь, встал на четвереньки.
— Что тебе? — тявкнул Кутираи, резво отползая в сторону.
— Поговорить хочу, — довольно миролюбиво ответил Йон, хотя кулаки у него так и чесались.
— Что, забеспокоился?! — сообразила эта сволочь. — Понял, куда влез? То-то же!
— А куда я влез? — разговор сворачивал в какую-то странную сторону, но было интересно. Ему давно никто по-настоящему не угрожал, последние полгода были одни неверные супруги, а у них храбрости не хватало, да и возможностей тоже.
— Да ты... Да ты что, ничего не знаешь? Да ты знаешь, кто я?!
— Понятия не имею, — Йон вдруг заулыбался, а Кутираи вскочил таки на ноги и отбежал еще на пару шагов. — Но ты же мне расскажешь? Ты же у нас птица певчая, э?
Кутираи намек понял и заметался.
— Угрожаешь мне, сволочь?
— Да какие могут быть угрозы, тем более такому человеку как ты! Просто напоминаю.
— Тыы-ыы...Ты! — торговец побагровел.
Кажется, он решил, что раз его всего лишь макали, а не жгли, не били и на части не резали, то можно и права начинать качать. Йон мысленно оскалился. Идиот не понимал, что дело было отнюдь не в слабохарактерности Рейке, дело было в двадцатилетнем астийском пацане, которому рано познавать, как на самом деле выглядит дно человеческой души.