Маленькая грязная лапка выхватила у него яблоки.
— А ты?
Девочка опять не ответила. Он посмотрел на ссадину, выглядывающую из-под ветхой ткани и подумал, что это, в сущности, пустяки. Немного усилий. В конце концов, если он за деньги держит банкиров, которым вправляют полученные спьяну открытые переломы и лечит бандитов, порезанных в кабацкой драке, помочь одному несчастному ребенку труда не составит.
— Сейчас я тебе покажу чудо, — заговорщицки подмигнул но-Тьен. — Ты только не пугайся, может показаться, что горячо.
Он встряхнул кистью, расслабляя мышцы, потом накрыл пальцами рану, практически прикасаясь к рассеченной коже. Сосредоточился.
— Грабли убрал от моей сестры! — просвистело за спиной, крепкая рука ухватила Эреха за ворот и опрокинула на спину.
Над ним, сгорбившись и полыхая яростью, стоял парень примерно его возраста.
Высокий, жилистый, в черном атаи с широким поясом. Бритые виски покрывали вязи татуировок, выбеленные волосы собраны на затылке в длинный, до талии, хвост. Севрасский кот собственной персоной. Убийца.
Сердце подскочило к горлу, а потом ухнуло куда-то в область мочевого пузыря и там затерялось. Перед глазами Эреха блеснул и замер, готовясь укусить, изогнутый как коготь нож с кольцом на рукояти. Девочка, имени которой он так и не узнал, испуганная резкими действиями брата, уронила в пыль палочку с яблоками и вновь заплакала.
И тут целитель разозлился. Ярость, которая копилась в нем все это время, ярость на себя, на влиятельных покойников, которые жили, нарушая все основы, ярость на людей, торгующих детьми и наркотиками, и на этого парня, который, стараясь защитить сестру, наворотил такого, что не передать словами. Ярость на весь мир, в котором плачет ребенок. Потому что если и было что-то, чего Эрех но-Тьен не выносил, так это когда обижают детей.
Сердце вернулось на место и забилось ровно, будто на работе в госпитале.
Правой рукой он перехватил запястье с ножом, а левую поднял, чтобы задравшийся рукав обнажил клеймо — вытатуированный персик с листьями и цветами, символ Наэмы. За попытку нанести себе такой же просто так до сих пор отрубали руку.
— Я целитель, — злым голосом сказал он незнакомцу. — Твоя сестра плакала и я пытался сделать то, что необходимо в такой ситуации — успокоить и помочь залечить рану. Но ты, конечно, все и сам исправил, поздравляю.
Парень растерялся, не ожидая подобной реакции, и, пользуясь этим, Эрех оттолкнул его в сторону и снова сел, склонившись над девочкой. Яблоки спасти было нельзя, густая пыль плотно облепила карамельные бока.
— Я тебе новые куплю, — посулил но-Тьен, — ты только не плачь. Или вон, твой брат купит. Кстати, он и правда твой брат?
Она всхлипнула и закивала.
— Тогда давай вылечим ногу, — он опять привычно расслабил мышцы, накрыл рану, сосредоточился.
— У меня нет денег... — рыкнул было все еще растерянный севрассэ, но Эрех только цыкнул на него и закрыл глаза. Он не терпел вмешательства в процесс исцеления
Жар разгорелся в области солнечного сплетения, в темноте под веками багровые линии принялись чертить контуры раны. Ссаженная кожа, с почерневшим от запекшейся крови краем, середина раскорябана и кровоточит, особенно там, куда пришлось максимальное усилие от удара. Расплывающийся вокруг синяк, уже явный, черный. Жар заполнил грудную клетку и потек вперед, в кончики пальцев, еле прикасающихся к краям раны. Вспышка света под веками.
— Вот и все, — довольно улыбнулся Эрех, отнимая руку и снова привычно ей встряхивая.
Пять красных точек на тех местах, где были его пальцы. И гладкая, нетронутая поверхность кожи, лишь грязные разводы вокруг. Стоящий за спиной севрасский кот, опаснейший убийца, по-детски ойкнул.
— Теперь не болит? — девочка, недоверчиво разглядывавшая исцелённую ногу, вскинула на него глаза, замотала головой. — Вот и хорошо. Давай, успокаивайся, и пошли, я тебе яблок куплю.
Чтобы встать на ноги, пришлось приложить усилие, голова кружилась и мутило. Забавно, что когда он прирастил безо всякого следа ногу генералу но-Ферра, такого не было. А вот привычное исцеление небольших травм всегда вызывало и головокружение, и тошноту.
— У меня нет денег, чтобы заплатить за это, — севрассец очнулся, вновь заговорил зло, даже с ненавистью.
— А у меня нет сил с тобой перепираться, — устало махнул рукой Эрех. Следом за тошнотой подошла и привычная апатия. Целительство потому-то так недешево и стоит. Как и целители. — Я еще не озверел до такой степени, чтобы требовать денег за лечение следа от удара на ребенке. Так что, прости, но мне не до твоей благодарности.